Мы, русские, всегда отличались и бу дем отличаться от мира Запада своей ве рой, своим терпением, своей надеждой на то, что бы ни случилось с нашей многострадальной Родиной, Россией. Верим мы, она возродится, как возродилась по сле татаро-монгольского нашествия, а позднее во времена тяжелого безвластия смутного времени... Как бы ни казалось людям, что мы отошли от традиций, впали в уныние, в безверие, — с терпением перенесем все и выстоим.
И в двадцатые, и в тридцатые годы на шего XX века казалось, что нет уже Свя той Руси. На глазах, казалось бы, равно душной публики продолжали закрывать те немногие, еще оставшиеся Храмы; популярные писатели высмеивали образ священнослужителя, а отмеченные славой поэты клеветали на Христа. Правда, и в то время находились люди, которые проте стовали против воинствующего безбожия. Тот же замечательный русский поэт Сер гей Есенин, который дал отповедь Демья ну Бедному, пытавшемуся высмеять Хри ста и христианство. Эти стихи Есенина не печатали, но они ходили в списках. Есенин вскоре покончил с собой — довели — и в 1940 году уже никто не осмеливался ска зать слово в защиту Бога. И это безбожие поощрялось властолюбивым правительст вом, — оттуда, сверху, все и шло.
Казалось, дьявол празднует тризну и уже не осталось больше верующих, но вот грянул трагический 41-ый год. Началась война. Ее тотчас нарекли Отечественной, что означало уже начало возвращения к святым словам, ибо первая Отечествен ная 1812 года война велась со словами — за Бога, царя и Отечество. Вслед за Отечеством заговорили о патриотизме, затем и о русских людях, — вспомнили и о таком понятии! Затем, когда уже совсем до беды дошло и немцы вышли к Волге, — «вспомнили» о церкви, о Православии, позволили избрать патриарха. Так все ожесточенные планы большевиков оказа лись перечеркнуты Крестом Господ ним — теми неимоверными страданиями русских людей, вынесших войну на своих плечах. Кто подсчитает жертвы, которые понес русский народ? После войны вооб ще не говорили о жертвах, потом в разные периоды считали по-разному. Да!.. И це ной почти ста миллионов жизней мы по бедили, мы разочлись перед историей, пе ред Богом, перед нашей совестью. Кто-то с верой принимал эти мучения, видя в них искупительный подвиг русского че ловека; кто-то с проклятиями, с ожесто чением, с ненавистью в душе. Но поворот в духовной жизни народа начался. Хотя и в середине пятидесятых годов и позже на падки на церковь продолжались: это было сущностью тогдашнего строя.
И русские люди смирились: одни со смирением, другие с гневом, третьи отрек лись от веры отцов и дедов, точнее, — предков своих и пошли за красным знаменем. И ныне идут и орут под тем же крова вым знаменем красным, — вот что непо нятно! Ибо с красным знаменем громили церковь, Православие и вековые устои. И что кричат, — слышим, это не ушло. Эти люди не осознали правды искупления, а именно — во имя чего все это свершалось.
Спросим теперь, а кто виновен в ны нешнем развале? Себя они виновными не признают. То, что они явились этой раз рушительной силой, не хотят считать, ибо бесчестие, унижения и трагедия прошло го еще не коснулись их ожесточенных сердец. Они хотят не искупления, а демо низма. Но мы, на фоне страдания, возвестили миру, что не хотим междоусобной брани, не хотим, чтобы нас гнали куда-то силой. Они снова хотят утопить русский народ в потоках крови. И теперь, когда народное мнение не позволяет прямо по сягнуть на церковь, они подсылают к нам лжеучителей, горделивых, напоенных си лой демонизма. Им представляют дворцы и стадионы, иди, слушай, как тебя пыта ются вновь отвратить от православной веры Христовой. И вновь нападки на священников и священство. Но, помните, русские люди, что Православие и Россия — неотдели мы! Нет России без православия!
Тысячелетняя православная Русь поро дили много мучеников веры. Каждая эпо ха рождала своих мучеников за веру. Во времена татаро-монгольского нашествия, первыми мучениками стали защитники Отечества и православной веры. В конце 1237 года татары ворвались в Рязань, за тем в Москву. Великий князь Георгий Всеволодович находился с войском за Волгой. Был взят в плен сын великого князя Владимир, а умертвили его под сте нами города Владимира. В осажденном городе епископ Митрофан убеждал встре тить смерть без трепета. Другой сын ве ликого князя Всеволод с супругой, бояре с женами пожелали встретить страдальче скую смерть в иноческом образе. Владыка Митрофан исполнил их желание.
А близ города Кашина был взят в плен племянник Георгия — Васильке. «Краса вец лицом, — пишет о нем летописец, — с очами светлыми и грозными, он был храбр, добр сердцем... Он был отец и кор милец сирот, великое утешение печальным». Татары преклонились перед вели чественным видом пленника, они видели его мужество в бою. И предложили ему променять верность христианству на дружбу Батыя, признать их веру. «О тем ное царство! — ответствовал князь Василько, — не разлучить тебе меня с Хри стом моим, как ни тяжело бедствие мое. Он предал нас в ваши скверные руки, лю бя нас и даруя нам жизнь вечную. Есть Бог, и ты погибнешь, когда исполнится мера злодеяний твоих; изыщет Он кровь верных Своих».
Истомленный голодом, князь молил о спасении близких сердцу его и благода рил Бога, что умирает во цвете лет, смер тью, достойной христианина. Татары му чили и свирепо умертвили его. Церковь причислила к лику Святых великого кня зя Георгия и князя Васильке. История знала случаи, когда русские страдали от своих жен русских. Так во времена Ива на IV, Грозного, мучеником стал целый город — Новгород, где по приказу Грозного было казнено 60 тысяч новгородцев по неправедному клеветническому доно су, — мужчин и женщин, детей, стариков, бояр и простого люда, священников вме сте с приходами их. В смутные времена начала XVI века добровольно принял му ченический венец, чтобы спасти молодого царя — Иван Сусанин. Каждая эпоха рождала своих мучеников за веру.
Здесь стоит вспомнить о мучениках на ших православных братьев, украинцев, еще в XVIII веке страдавших за православ ную веру. Могилевский епископ Георгий Конисский, выступавший как пастырь-проповедник, свидетельствует: «... силь ные мирской властью гоняли православ ный народ как овец в... униатский храм. Во время чтения Евангелия входил в храм приказчик и гнал его (народ), как скот из хлева... Детей били розгами перед глазами матерей, матерей — перед глазами детей. Тут вопли и рыдания... какие слышны бы ли, может быть, при Ироде. На моих глазах несколько раз секли девицу сперва розга ми, потом шиповником, чтобы отреклась от веры нашей, — и — не отреклась».
Советская эпоха породила своих муче ников за веру, и в XX веке епископов закапывали в землю живых после октябрь ского переворота 17 года. Сорок, священников зарыли на Смоленском кладбище, преследовали и просто «активно верующих» — был такой термин, и первым му чеником власти был преосвященный патриарх Тихон. Семь лет мучила его власть и замучила...
Наша эпоха породит своих мучеников за веру!
Помолимся, чтобы Господь сохранил нашу Россию, чтобы вновь не начались гражданские войны, и не поднял бы руку брат на брата, сын на отца. Да не будет этого в многострадальной Руси! Наша Русь духовно поднимется. Терпение у нас, русских, есть; нужны большая стой кость и, главное, глубокая вера в Господа нашего Иисуса Христа и свое великое предназначение — нести миру свет Православной веры!
И в двадцатые, и в тридцатые годы на шего XX века казалось, что нет уже Свя той Руси. На глазах, казалось бы, равно душной публики продолжали закрывать те немногие, еще оставшиеся Храмы; популярные писатели высмеивали образ священнослужителя, а отмеченные славой поэты клеветали на Христа. Правда, и в то время находились люди, которые проте стовали против воинствующего безбожия. Тот же замечательный русский поэт Сер гей Есенин, который дал отповедь Демья ну Бедному, пытавшемуся высмеять Хри ста и христианство. Эти стихи Есенина не печатали, но они ходили в списках. Есенин вскоре покончил с собой — довели — и в 1940 году уже никто не осмеливался ска зать слово в защиту Бога. И это безбожие поощрялось властолюбивым правительст вом, — оттуда, сверху, все и шло.
