Церковь в современном мире
— Батюшка, расскажите о Ваших отношениях со Святейшим Патриархом, и почему, на Ваш взгляд, последнее время на него идут всевозможные нападки?
— Бог судил мне пройти с Его Святейшеством 55 лет. Я знал прекрасно его семью. Мы с ним были иподьяконами в страшное время войны. После войны Господь нас с ним соединил в учебе. Мы в Семинарии сидели за одним столом, а позже и в Академии. Я знаю весь его монашеский подвиг как епископа, архиепископа, митрополита и Патриарха.
Почему сегодня на нашего Святейшего Первосвятителя Русской Православной Церкви идет нападение? Потому что в Церковь пришли люди, не пережившие тех страданий, которые пережил он.
Его Святейшество честно исполняет свой долг. А вот это новое «прибытие» священников последних времен, получивших светское образование, которые крестились в свои 20-30 лет, они не поняли, что требовалось тогда советскому народу от священников, архиереев, чтобы воспитать и направить его на путь веры и молитвы. Сейчас легко рассуждать, когда все доступно, когда есть литература, есть свобода — делай, говори, живи, как хочешь, а прошлое им не понять! Святейший Патриарх отдал все свои силы и здоровье на благо Русской Православной Церкви и, когда был митрополитом, в течение почти 25-ти лет, он честно защищал интересы Церкви. Новое духовенство его обвиняет в предательстве, т.е. сегодня в нем ищут не Первосвятителя Русской Православной Церкви, а просто человека, который, якобы, не заботится о благе нашей духовной жизни в России.
Сегодня очень сложно ревностно вести людей к Богу. Святейший Патриарх сказал, чтобы в жизни каждого прихода была «Литургия после Литургии», т.е., окончив службу, я обязан, как священник, не торопиться домой по личным делам, но остаться в храме. Храмы должны быть открыты. Но это не исполняется. В храмах часто царит, я бы сказал, полное бездушие. Пойдешь помолиться, но душой такую молитву, которая была в храмах в военное и послевоенное время, не ощущаешь.
Я скажу еще более резко: мы были не готовы принять новых людей — бывшее партийное руководство, рядовых коммунистов, хлынувших в Церковь после развала Советского Союза в 91-м году. Они шли ко Христу с желанием заполнить пустоту, которая переживалась ими. А мы начали их учить поучениями святых Отцов, тыкать их в Евангелие, которое они впервые видели. Я говорю о том, что сам видел. Виноваты и предатели, такие как Глеб Якунин и московское «обновленчество», с их стремлениями обновить Церковь. Ее обновлять не надо, а надо научиться хотя бы по-старому воспитывать новообращенных людей, идущих ко Христу.
Патриарх в наше непростое время старается защитить Церковь от всех перегибов, а многим это не нравится, потому что много, к сожалению, сейчас людей, стремящихся не послужить Церкви, а себя показать, а то и откровенно желающих ей повредить. Несмотря на то что открылись храмы, наше время очень сложное, очень трудно сейчас вести церковный корабль в верном направлении.
— А чтобы Вы могли посоветовать молодым священникам, вступающим на нелегкий путь пастырского служения?
— Они всегда могут прийти ко мне и спросить. Если они хотят, я отвечу: «Горе имеем сердца». Но молодые священники не особенно хотят учиться у стариков. Теперь молодые больше стремятся к книжности и не хотят вместе послужить, помолиться. Есть редкостные исключения — три, четыре молодых батюшки на весь город, а раньше у стариков учились, существовала преемственность. В наше время всегда чтили опытных отцов, спрашивали их. Теперь все пущено на самотек. Раньше в храмах чувствовался молитвенный дух, намоленность. Сейчас я специально хожу на службы в разные городские храмы, встану где-нибудь в конце и не чувствую молитвы. Поют хорошо. Народу много, а молитвенного духа не ощущаешь. И литургия в некоторых храмах служится редко, не каждый день, и нет стремления служить, молиться. И не понимают они того, что молиться надо горячо и много, чтобы Бог услышал, как молился мой земляк, отец Георгий Чекряковский, благословленный старцем Амвросием Оптинским. В пустом полуразрушенном храме мо лился один, прося у Бога помощи; не один год мо лился, а после к нему ехали уже «народы», как к старцам Оптинским. Или отец Алексий Мечев — 8 лет молился в пустом храме посреди Москвы, и над ним посмеивались его собратьясвященники, что, мол, у тебя ничего не получится. И что же? Вся Москва поехала к нему! Вот что значит — служить и молиться.
Почему отец Иоанн Кронштадтский стал «все российским батюшкой»? Сколько в Питере и по всей стране в то время было священников? Десятки тысяч. Почему именно он приобрел такую любовь народа? Потому что ходил по всем закоулкам Кронштадта, по трущобам и был легко доступен всегда, ездил по квартирам, по гостиницам с паломниками, каждого старался утешить, с каждым поговорить. Более полувека назад, став священником, я перед собой поставил ясную и определенную цель: я обязан рассказать о Боге обманутому советскому народу. Потому что я сам — из той же среды. Служа в Никольском соборе, я спускался с амвона и разговаривал с народом. Кто-то говорил: зачем это надо? Но только так, в непосредственном, живом общении я смог понять, что нужно сказать человеку, пережившему блокаду, войну, потерявшему своих родных. Я до сих пор помню, с какой жадностью на нас, священников, смотрели глаза этих людей. Меня учил отец Константин Быстриевский в Никольском: «Когда служишь молебен, ты спроси: а что с этим человеком случилось? Особенно, если увидишь в списке заключенных или болящих». И я внял его отеческому совету и стал расспрашивать народ. Я давал обет Богу, меня владыка митрополит Григорий (Чуков) напутствовал: «Иди, учи народ!» И я понимал: если меня народ кормит, то я обязан ему отработать. Я живу на народные деньги, и я обязан отслужить. Если бы сегодня все священники говорили людям о том, что мы живем в жуткое время: природа нам мстит, кругом катастрофы, террористы, сектанты, наркоманы, болящие — а значит, нужно исправляться, нужно начинать жить по-другому. Если бы священники не забывали об этом напоминать людям, то храмы всегда и везде были бы полны.
Сегодня, как никогда, народ русский ждет энергичного служения Богу и людям. И недаром наш первосвятитель, Святейший Патриарх Алексий призывает современное духовенство: «Литургия после литургии». Священству необходимо любить прихожан как своих детей и сосредоточить усилия на частом совершении литургии. Миряне же должны жить церковной жизнью и служить России.
Современное российское общество болеет, а к болящему, как говорил об этом Святейший Патриарх, требуется очень бережное отношение. Так давайте его нежно исцелять, нежно с ним обращаться, его жалеть. Сегодня у нас жалости я не вижу. Я бы сказал, что мы становимся работягами, но не священнослужителями. Народу в храмах бывает много, храмов немало, но народ сегодня — как овцы, не имеющие пастыря. Они ищут, где главу преклонить, к кому подойти, у кого спросить.
Подвиг священства очень труден. Подвиг священства очень легок — когда всей душой, в порыве своего верующего христианского молодого сердца, вы идете бескорыстно послужить Богу и людям. Знайте и помните: русский народ, идущий в храм Божий, он все видит, он все чувствует, он ощущает службу священника, и как бы тот себя ни маскировал, и как бы ни говорил бездушных слов ласковых, стремясь как-то воздействовать словом и душой на душу стоящего в храме богомольца, он не получит ожидаемого, люди его не поймут. Как ныне не понимают тех, я бы сказал, второе поколение обновленцев в лице московского духовенства, их имена называть не буду, которые, считая нас не знающими душу русского народа, занимаются ненужным обновлением. Да не будет этого!
Со страхом Божиим и верою работайте Господу, со страхом и трепетом!
— Как Вы думаете, отец Василий, возможно ли возрождение института старчества в России?
— Я не знаю. Ведь старец — это человек, который живо, доступно беседует с народом своим, знает его нужды, его духовные проблемы. Как Иоанн Кронштадтский. Это старец или пастырь — как сказать? Он был народным батюшкой, потому что ходил по самым заброшенным закоулкам, видел горе, слезы, страх людей, не отворачивался от них, помогал всем. И народ его возлюбил за его служение, за его отношение к своему делу. Вот такое самоотверженное, пламенное служение и сделало его народным пастырем. А когда я сегодня вижу такую картину — придешь в церковь, и не найти священника, то как же это понимать? Это отцы? А должна быть потребность поговорить с людьми об их духовных нуждах.
Нами, священниками, должно управлять не наше «я», не духовная гордость, мы не должны стремиться к власти над людьми, но главное должно быть — «да будет воля Твоя». Ведь старцы не свою волю людям навязывали, а открывали им волю Божию. Для этого нужна праведная жизнь и служение Богу.
— Батюшка, а как вы относитесь к монахам? Исторически сложилось непонимание между «белым» духовенством и монашествующими? Да и Вас обвиняют в нелюбви к монахам.
— Меня ругают все, что я монахоненавистник. Эта общая крикливая фраза тех, которые не знают моей души, моей беспредельной любви к таким монахам, как отец Иоанн Крестьянкин или мой друг монах Варлаам из Печерского монастыря, да и многие другие. Я люблю простецов!
Много лет назад я впервые услышал дорогое для меня имя отца Иоанна Крестьянкина, когда прочитал книгу Бориса Дьякова «Повесть о пережитом», где впервые узнал это имя. Там было написано, что он сидел в лагерях после войны за то, что совершал требы, как положено, по-православному. Но только не за это, не в этом была причина. Донесли на него, и его посадили на 10 лет, за общение с народом. Кто-то, видно, «помог» из братии московской. Когда я услышал это имя, поставил перед собой цель — найти его! Я много лет, может быть восемь-десять, потратил, пока не нашел его в Псково-Печерском монастыре. Когда я увидел его, лет 30 назад, такого щупленького, с горящими глазами, быстро так ходящего, я сказал ему: «Вот кого боялся товарищ Сталин!» На это он мне улыбнулся, похлопал по плечу и, когда узнал, что я с Орловщины, то еще более располо жился ко мне душой. А как узнал, что я из тех мест, куда он ходил молодым, к отцу Георгию Чекряковскому (это местный святой наш болховский), тут я у него стал всецело сыном, и мы очень близко почувствовали друг друга. Я сказал ему: «Отец Иоанн, будьте мне духовно и телесно такой теплой отдушиной, к кому я могу прийти, поговорить, поделиться своим горем и радостью, своим опытом духовной жизни». И он каждый раз принимает меня как родного.
Вот таких монахов я люблю. Но монах монаху рознь. А тех, которые болтаются по миру в своих черных одеждах или свысока смотрят на всякого мирского человека, почитая себя чуть ли не святыми, поучая, а то и проклиная людей, — таких, извините, я терпеть не могу. Без любви, без сострадания накладывают на людей «бремена неудобоносимые». Да и вспомните, не монахи ли гнали Амвросия Оптинского, Льва, Варсонофия, Оптинских старцев, Серафима Саровского? Или отца Иоанна Кронштадтского — за что не любило петербургское духовенство? За любовь народную! А я скажу практически: заслужить любовь народа очень сложно! Здесь требуется колоссальное напряжение духовных сил и знание жизни народа. И очень больно и обидно принимать на свою седую голову позор за тот соблазн, который очень-очень сильно ранит душу верующего и отвлекает человека от Бога, от Православия, от России.
— Можно ли внутрицерковные проблемы выносить на обсуждение, как это делают многие журналисты?
— Нет, этого делать нельзя! На это поднимаются люди нецерковные, которые не имеют духовников, которые не дорожат Церковью, для которых Церковь не является Матерью. И нельзя «идти войной на епископский сан», как когда-то сказал Сергею Нилусу старец Варсонофий Оптинский: «...А не то Вас накажет Пресвятая Богородица!»
Священников, а тем более архиереев, вообще не могут судить мирские люди, они не знают и не понимают этого тяжелейшего креста.
Обличать и обновлять Церковь нельзя, вы на учитесь в старой молиться. Да в этом ничего нового и нет. В 20-х мы это уже проходили...
— А что бы Вы посоветовали современным журналистам, чье слово сейчас формирует «общественное мнение», отношение к различным событиям, да и просто влияет на настроение людей, их восприятие жизни? Ведь по сравнению с советскими временами у нас сейчас появилась «свобода слова».
— Я сам уже больше полувека слежу за своими мыслями, словами. Этого требует каждая проповедь, и хотя я к ней не готовлюсь так, как нас учили, — она сама собой складывается в душе благодаря большому жизненному опыту и опыту служения Богу и людям.
Проповедь — это слово. «В начале было Слово» — всем знакомо это изречение евангелиста Иоанна. «И Слово было у Бога». И Оно стало плотью.
Поэтому все, а журналисты — особенно, должны понимать ответственность за каждое произнесенное слово. Они пишут, говорят, и это слово обрастает мнениями, спорами, поступками. Если журналист работает по совести, то от его суждений остается ощущение радости и надежды. Если у журналистов нет совести, то получается одна говорильня. Мне не нравится злопыхательский тон в «Московском комсомольце», «Независимой газете»...
Почитаешь, и кажется, что общество огромной глыбой катится в бездну греха. На телевидении — «ужастики», порнография... Все это угнетает человека физически и духовно, делая его безвольным и равнодушным.
Иногда мне кажется, что журналисты — двоякие личности. Например, на НТВ сначала играли на чувствах телезрителя, подавая остренькую пищу, а когда пришло время ответа, то обвинили президента и власть в нарушении свободы слова. Какой свободы? В своих интересах или в интересах общества?
Нехорошо, когда из-под пера журналистов выходит критика, унижающая достоинство власти, отдельного человека и целого общества. Когда я сказал, что «пятьдесят лет слежу за своими мыслями», я имел в виду именно это: сначала надо подумать, взвесить все и потом проповедовать, чтобы не навредить.
Журналист обращается к народу, и народ не должен быть игрушкой в чьих бы то ни было руках. Слова должны быть искренними и правдоподобными, без лукавства. От любых других — вред. Чтобы народ не обманулся еще раз, как обманулся он в XX веке обещаниями свободной жизни и счастливого будущего, нужна ответственность журналистов. Век оказался веком убийства нации — расстрелы, тюрьмы, лагеря и запрет на свободную мысль и свободное слово. Ахматова, Пастернак, Лидия Чуковская, Солженицын, Галич, Высоцкий — имена, которые на протяжении всей советчины были под запретом. ЦК и Политбюро вместе с подпевалами видели в этих правдолюбцах, верящих в Россию и ее народ, врагов своего благополучия. Отсюда и гонения на них. Да и сам помню, как в пятидесятые годы за сочинение «Роль духовенства в смутное время» мне попало от Московского института религии и атеизма: почему не сказано о роли народа?
Слава Богу, мы вырвались из того времени. Прошлое не повторится. Оно сдохло. Не пугайтесь: изречение древних «идол сдох» применимо ко всем позорным временам, когда они уходят.
— Как бы Вы утешали смущающихся людей, сомневающихся в святости Церкви? Что им делать, когда они слышат (а еще хуже — видят своими глазами) что-то плохое о священнослужителях: затыкать уши и зажмуриваться, относиться ко всему как к наваждению и клевете, или есть еще какой-то третий путь?
— Не надо искать особенных ответов на эти вопросы — ответ уже дан тысячелетней историей Православия. Живи молитвой, живи Таинствами, живи благодатию Божией — и тогда ничего тебя не смутит, даже если весь мир отвернется от Христа, тебе не нужны будут никакие слова в защиту веры и Церкви, потому что это — твоя жизнь, ты знаешь о святости Церкви без доказательств ума, а опытом.
Хотя, конечно, за последние полгода на нас на валилось слишком много отрицательной информации о священнослужителях. Газетчики, тележурналисты специально выискивают теневые стороны жизни духовенства, раздувают все отрицательное. Они как бы не видят, что есть множество хороших, добрых, ревностных пастырей стада Христова. Это им неинтересно. Им хочется говорить только о тех, кто прорвался к сану недостойными путями и порочит его.
Но все это уже было в истории. Я сам пережил те времена, когда коммунистическая пропаганда все силы отдавала опорочиванию Церкви. Писались статьи, в которых подробно описывались недостатки духовенства, которые действительно случались по естественной человеческой немощи у кого-то из церковных людей.
Насмешки над недостатками, пороками священников и архиереев были в моде среди интеллигенции еще и в XIX веке. Вспомните картину Перова «Крестный ход на Пасху» — на ней изображено, как бедного священника, которого споили прихожане, обливают холодной водой из чайника. Безумный, страшный образ — а правда. Потому что всегда существовала экономическая зависимость священника от прихожан, от помещиков, от сильных мира сего.
Так же правдивы и «Мелочи архиерейской жизни» или «Соборяне» Лескова. Но это злая правда — злое стремление найти и изобразить именно отрицательные типы служителей Церкви и замалчивать о сонмах праведников и подвижников.
Так и сейчас злобствуют журналисты и писатели: «Такой-то, сякой-то возглавляет епархию, что же там может быть хорошего?» Мне хотелось бы встретиться с этими людьми и спросить их: «Неужели вы не знаете ничего о том, что пережила Церковь? Не знаете, сколько Церковь гнали, сколько уничтожили людей?»
Они все это знают, но сознательно хотят отвратить русский народ от веры. Именно сейчас, когда народ потянулся к Богу, очнулся от коммунистического дурмана, они хотят смутить простые души.
Священники тоже падают, как все люди. Но не надо забывать, что на священника направлены особые искушения, как сказано: «Поражу пастыря, и разыдутся овцы».
Не обходится и без клеветы. Я сам это пережил за свои полвека священства. Но еще раз повторяю, даже если почти все, о чем пишут газетчики, — правда, надо помнить, что это грехи отдельных людей, а не Церкви. И эти отдельные личности не должны соблазнять нас, не должны подвигать на мысль: «Смотрите, какие плохие ваши священники, они думают не о пастве, а о собственном земном благополучии». Если мы поддадимся этим мыслям, то это будет на руку тем, кто не хочет, чтобы Россия была верующей, православной.
Церковным людям не пристало забывать о том, что у Христа Спасителя один из ближайших учеников и апостолов был предателем. И в писаниях апостола Павла мы находим множество рассказов о страшных падениях первохристиан. Все, что происходит сейчас, — было, есть и будет, потому что люди остаются людьми, а враг не дремлет. Но не надо заострять внимание на плохом. Если они пишут: «Плохие у вас священники, не пойдем в церковь», — то это всего лишь самоуспокоение или обличение собственной нецерковности, недуховности.
В Церковь мы идем к Богу, а не к священнику. И не надо искать безгрешных священников, как мы непрестанно воспеваем: «Яко Ты един свят, Ты един — Господь». Только Бог без греха.
Посоветую почаще обращаться к церковной истории — там много можно найти вразумляющих примеров. Самый яркий — эпоха обновленчества, тогда десятки, сотни священнослужителей перешли в ересь, были среди них и предатели, по вине которых погибали люди. Но они не повлияли на судьбы Православия в России. Народ не пошел за ними. Люди, по-настоящему верующие, церковные, видя это отступничество, еще более укреплялись в вере, становились исповедниками и мучениками. Они не говорили: «Церковь виновата. Церковь плохая, раз такие священники». Они, наоборот, старались защитить Церковь и объединялись вокруг ревностных пастырей.
Большинство русских людей до сих пор не знают правду о том, что пережила наша Церковь. Газеты светские об этом не пишут, они не хотят, чтобы знали о мучениках, о святых. Они вообще не хотят святости, отвращаются от нее, боятся ее.
До сих пор во всеуслышание не сказано о страшной статистике — огромном количестве жертв среди верующих людей за 70 лет советского режима. А поднять крик против Церкви газетчики готовы с такой же злобой, как и 30, 40, 50 лет назад. Ничего не меняется.
— Что бы Вы сказали о тех священнослужителях, которые в поисках «чистоты Православия» переходят в юрисдикцию западной православной Церкви?
— Я бы сказал резким словом: это предатели России-Матери. Они не знают, что такое западная Церковь. Я-то это видел — это успокоительное общество эмигрантов первой волны. Они страдающую Россию не защищали. Это архиереи, которые покинули Россию, а потом стали обличать тех, кто остался. Они с нами не пострадали, они с нами не разделили кровавую участь исповедников. А сейчас они опять стараются выискивать все самое плохое в нашей Церкви.
Я был в Суздале, видел епископа «истинноправославной церкви» Валентина и его священников. Обманутые священники, обманутая паства, они идут в раскол, сами не подозревая, как ими манипулируют. Они только увеличивают беды России, ни себя, ни паству они так не спасут.
Да, у нас есть упущения, это горько, это больно. Приходится жить с этой горечью, когда многое знаешь. Но разрешить все нестроения должно священноначалие — Священный Синод и Патриарх.
А нам не надо смущаться, соблазняться и колебаться в вере. Это демоническое внушение — через падение отдельных служителей Церкви заставить усомниться во всех духовниках вообще.
Закончу тем, с чего начал. Усвоим себе: «Я молюсь Богу, а не священнику. Мне неинтересно знать о чьих-либо недостатках, пороках и грехах. Меня это не касается. Мне нужно каяться в своих грехах. Я обязан быть христианином. Я за себя отвечаю в первую очередь. Церковью же управляет Бог, а не люди. А люди все — прах и пепел, все подвержены искушениям, и Бог им судья».
Надо вспоминать почаще слова: «По вере вашей да будет вам». Я буду давать ответ Богу за то, как я прожил жизнь. Потому надо просить Бога о защите, о помощи, о том, чтобы самому не впасть в те грехи, в которых ты кого-то осудил.
Суд Божий всегда личный, Бог с каждого будет спрашивать по отдельности, сообразно служению каждого. С мирянина — особо, со священника — иначе, с архиерея — наипаче. Но не наше дело погрязать в пересудах о чужой жизни. Здесь, на земле, есть священноначалие — ему отдан суд, и оно выносит определения, наказания и взыскания по винным и оправдания невиновным.
— Как относиться к католикам, лютеранам, другим христианским исповеданиям?
— Что сказать? Все это дело ума, совести и личного ощущения каждого. Я всех уважаю, со всеми побеседую, но никогда не позволю унижать Православие, нашу историю, наши святыни. Тем более что в XX веке Православная Церковь и ее духовенство прошли крестный путь, были расстреляны, замучены в тюрьмах сотни тысяч верующих. Мы пережили и журнал «Безбожник», и агитки Демьяна Бедного, и разрушение храмов, которые сейчас начинают возводить вновь. Так, через испытания ведет нас Бог.
Сейчас мир тянется к Православию, особенно русскому. Ибо Русская Церковь молитвой, мученичеством, чудотворными иконами явила миру свое духовное богатство и могущество.
К сожалению, даже среди нашего православно го священства не все думают так. И внутри нашей Церкви возникают течения, пытающиеся по-своему перекроить нашу веру. Я говорю, например, об отце Георгии Кочеткове. Священник этот занимается обновленчеством, хотя в двадцатые годы мы уже прошли через это. Тогда обновленчество возглавляли Введенский, Красницкий, Платонов. Оно было энергично поддержано советской властью, чтобы внести разброд в Православную Церковь, разрушить ее. С какой целью это делается теперь? Я знал отца Георгия Кочеткова, с ним беседовал, но, видно, он не пожелал всмотреться в прошлое России, в наш подвиг. Я не видел его окружения, но думаю, что окружают его не те дети России, которым дорога православная вера, а праздные говоруны, которые любят многословить по поводу различных «религиозных проблем», не принимающие Православия душой. Душой, душой надо стремиться усвоить веру в Бога! А значит надо взывать к душе народа, чтобы он сбросил с себя всю греховность и вступил на путь Православия, молитвы и веры.
— Как вы истолковываете выражение «Суд начнется с Дома Божия»?
— Толковать достоверно не берусь. Но только судьбы мира решаются не в России, а там, откуда пришел Христос Спаситель. Когда начнется Суд, никто не знает. Но то, что мы сейчас наблюдаем, — оскудение благочестия, является предвестником страшного времени. Хотя я против того, чтобы называть числа и сроки, мы не знаем простейшего — какая погода будет завтра, что же дерзать говорить о судьбах мира?
Надо только молиться непрестанно и просить помощи у Бога. Надеяться, умолять, чтобы Господь отодвинул Свой Суд. А не копаться в этой теме, всеми этими разговорами о конце света занимаются недуховные люди. Мы знаем из Священного Писания: Господь помилует и всегда милует, если мы будем молиться и стараться жить по заповедям.
По материалам книги "Тернистым путем к Богу"
© Издательство "Агат"
