Сретение: праздник господский или богородичный?

15 февраля (по новому стилю) Церкви восточной традиции в Украине отмечают праздник Сретенья Господня. Этот праздник занимает особое место в богослужебном календаре. Споры о его литургическом статусе ведутся уже не первое столетие. В чем же особенность Сретения? Почему до сих пор в богослужебных книгах содержатся противоречивые указания относительно этого праздника? На эти вопросы в своей статье пытается ответить кандидат богословия Владимир Бурега.

Всякий человек, регулярно посещающий православный храм, знает, что в современной практике Сретение имеет целый ряд литургических особенностей, явно указывающих на то, что он относится к числу богородичных праздников. Например, духовенство в этот день облачается в голубые богослужебные одежды (а это атрибут торжеств в честь Пресвятой Богородицы), во время чтения канона звучат припевы: "Пресвятая Богородице, спаси нас", в случае, когда этот праздник приходится на воскресный день, сретенская служба занимает подчиненное положение по отношению к службе воскресной. Однако наиболее показательным является предписание, относительно необходимости совершать праздник Сретения на день раньше, в случае, если он попадет на первый день Великого Поста. Последнее предписание является уникальным, поскольку ни один другой праздник согласно действующего ныне богослужебного устава не может быть перенесен на другой день.

Казалось бы, все ясно: разряд праздника Сретения явно ниже господских праздников. Стало быть, Сретение - праздник богородичный. Но при этом в календарях и в богослужебных книгах ясно и недвусмысленно указано название праздника: Сретение Господне или Сретение Господа нашего Иисуса Христа. Значит, это все-таки праздник в честь Господа Иисуса Христа. Да и общий контекст празднования тесно связан с рождественским циклом. Сретение отмечается на сороковой день после Рождества Христова и в смысловом отношении выражает важные христологические идеи. Есть в уставных предписаниях и некоторые особенности, явно роднящие этот праздник с господскими (например, в минее дается стих, который провозглашается на литургии при входе с Евангелием; а это атрибут господского праздника). Получается, что дать ответ на вопрос, вынесенный в название нашего небольшого очерка, не так уж и просто. Литургический материал, содержащийся в современных богослужебных книгах Русской Православной Церкви, не дает однозначного указания на статус этого праздника. И потому в некоторых исследованиях специально для Сретения был изобретен искусственный термин "господско-богородичный" праздник. В чем же тут дело?

Евангельский контекст

Рассуждая о смысле праздника Сретения, следует, прежде всего, обратиться к тексту Нового Завета. Ведь этот праздник имеет прочную библейскую основу. В день Сретения мы вспоминаем событие, подробно описанное во второй главе Евангелия от Луки. Здесь сообщается, что на сороковой день после рождения Христа Его Мать по требованию ветхозаветного закона принесла своего Первенца в храм, чтобы дать в жертву "две горлицы или двух птенцов голубиных" (Лк 2, 24). Принесение этой жертвы за всякого первенца было предписано в законе Моисея (см.: Исх. 13, 2, 12, 14-15; Левит 12, 1-8).

Сам тот факт, что Младенца Христа принесли в храм для исполнения закона Моисеева, свидетельствует о том, что Христос был истинным Человеком. Однако здесь в храме святое семейство встречается с таинственным старцем Симеоном и пророчицей Анной, которые изрекают пророчества о Младенце, из которых следует, что это не простой Человек, а Мессия, Который принесет спасение всем народам.

Таким образом, Евангельский контекст очень ясно говорит о смысле праздника Сретения. Это празднование сосредоточено на христологической теме. Как в Евангельском повествовании, так и в богослужебных текстах центральной является тема непостижимого пересечения в Лице Христа Ветхого и Нового Заветов. Тот, Кто дал закон Моисею, теперь Сам добровольно подчиняется этому закону. Как говорится в одной из праздничных стихир, ныне "Чистый Бог, будучи Святым Младенцем, разверзая пречистую утробу, Сам к Себе, к Богу, приносится, разрушая проклятия закона и просвещая души наши".

Празднование Сретения последовательно раскрывает учение о Христе, как Истинном Боге и Истинном Человеке. И в этом отношении Сретение продолжает тематику, начатую в литургических текстах Рождества Христова и Богоявления. Более того, утверждение праздника Сретения в Византии было тесно связано с христологическими спорами эпохи Вселенских Соборов. И в этом смысле праздник ясно отразил церковное учение о Христе, которое формировалось и оттачивалось на протяжении нескольких столетий. Все это заставляет нас относить этот праздник к числу господских.

Сретение или Очищение?

Тем не менее, уже в ранний период истории Церкви праздник Сретения приобрел и еще одну важную смысловую составляющую. С конца V века на Западе устанавливается другое наименование этого праздника: "Очищение Девы Марии". Дело в том, что 2 февраля (а именно этот день есть сороковым днем после Рождества Христова, то есть после 25 декабря) в языческом Риме был днем очищения. В этот день здесь совершались обряды для ритуального очищения города. Поэтому Римская Церковь приложила особые усилия, чтобы новый христианский праздник вытеснил прежние языческие обычаи. В результате в народном сознании Сретение было тесно увязано с темой очищения. И важнейшим атрибутом этого праздника в Риме стало шествие по городу со свечами, воспринимавшееся именно как ежегодное очищение города.

Обозначение праздника как "Очищение Блаженной Девы Марии" стало на Западе господствующим и было окончательно закреплено в Римском миссале 1570 года. Лишь в результате литургической реформы, проведенной в ХХ веке после Второго Ватиканского Собора, праздник получил в Католической Церкви новое название: "Представление Господа" (Praesentatio Domini), то есть Представление Богомладенца Христа Богу Отцу.

Что же касается Востока, то здесь традиционным наименованием праздника всегда было "Сретение Господа Иисуса Христа". Богослужебные книги ясно свидетельствуют, что на Руси вплоть до 80-х годов XVII века Сретение имело статус господского праздника. Как показал современный российский исследователь Ю. B. Рубан[1], печатные типиконы конца XVI - первой половины XVII веков не содержат предписаний о переносе праздника Сретения на другой день в случае, если он попадает в понедельник первой недели Великого Поста. Наоборот, древние типиконы приводят порядок соединения сретенской службы со службой первого дня Великого Поста. Лишь в 80-е годы XVII века была проведено существенное редактирование богослужебных книг. Именно тогда и оформилась современная практика празднования Сретения. При этом в действующем типиконе остались следы прежней традиции, на которые порой обращают внимание зоркие исследователи литургики.

Хотя этот вопрос остается мало изученным, все же можно предполагать, что пересмотр литургического статуса Сретения в конце XVII века был связан, скорее всего, с известным латинским влиянием на русское богословие. Ю. Рубан, опубликовавший свое исследование о празднике Сретения в 1994 году, высказывал тогда надежду, что Русская Православная Церковь осуществит новую редакцию богослужебного устава и восстановит более высокий литургический статус праздника Сретения. Однако, насколько нам известно, пока что этот вопрос не обсуждался. Сохраняет силу именно та версия типикона, которая окончательно оформилась в конце XVII века. И в минувшем (2010) году мы как раз имели возможность видеть, что происходит, когда Сретение совпадает с понедельником первой недели поста. Празднование Сретения было перенесено на прощеное воскресенье. То есть фактически в 2010 году Сретение отмечалось не на 40-й, а на 39-й день после Рождества Христова. Вполне очевидно, что это явно нарушает евангельскую хронологию событий.

Изучение истории праздника Сретения показывает, как тесно в литургической сфере переплетаются вероучительные и собственно богослужебные аспекты. И, несмотря на то, что сам вопрос, вынесенный в заглавие статьи выглядит несколько искусственно (ведь установление четкой градации церковных праздников - это явление достаточно позднее), все же этот вопрос ставит перед нами куда более серьезную проблему - проблему осмысленного отношения к богатейшему литургическому наследию христианского Востока.