История о том, как пришли ко мне воспоминания о схимонахине Марии, сама могла бы стать сюжетом для рассказа. Так много оказалось в ней неожиданных встреч и того, что я называю неслучайными случайностями...

Началась она с одного неспешного вечернего разговора-раздумья в келье монастырской гостиницы Оптиной пустыни. Зашёл разговор о современной жизни, о том, как мало старцев и особенно стариц осталось на Руси. В безбожные годы прервана была преемственность старчества, закрыты были почти все монастыри. Из женских обителей только Пюхтицкая и осталась. В общем, перевелись старцы. Нет почти таких людей! Но одна из сестёр мягко возразила: «Да вы не там ищете. Есть и сейчас такие люди, но они скрывают свою духовную высоту. Господь Сам открывает их тем, кто искренне молится об обретении духовного наставника. Вспомните, ведь святые отцы говорили, что обрести духовника – это не естественное право всякого верующего, а дар Божий, который надо вымаливать».

Все в келье примолкли. А у меня возникло чувство, что не закончен этот разговор – будет продолжение. Потому что ничего случайного не бывает.

И через пару дней в этой же келье познакомилась я с Ларисой, врачом из Калуги. Она пригласила меня приехать к ней в гости. Там-то обаятельная Наталья Ивановна Щербакова и рассказала мне о старице нашего времени, своей духовной матери схимонахине Марии (Стецкой). Судьба этой старицы была удивительной, жизнь её протекала в русле Божьего Промысла. Наталья Ивановна попросила меня написать о старице.

В беседе с духовным отцом, игуменом А., я сокрушалась, что нет у меня никаких свидетельств о жизни старицы, кроме рассказа одной её духовной дочери. А ведь этого мало, нужны свидетельства многих людей.

– Где же я возьму эти свидетельства, батюшка, если схимонахиня Мария восемнадцать лет окормляла людей и строила храм Успения Пресвятой Богородицы аж в самом Комсомольске-на-Амуре?! Мне туда точно не доехать, в такую-то даль! Письмо? Так кто же ответит совсем незнакомому человеку?! И кому писать? Священнику в храм? Так я и имени-то его не знаю...

Вечером я достала фотографию старицы, подаренную Натальей Ивановной. На меня пристально смотрели удивительно молодые голубые глаза. И я прошептала: «Матушка, если можешь, если есть на то воля Божия, помоги встретиться с людьми, которые расскажут мне о тебе». С тем и уснула.

А на следующий день раздался телефонный звонок: попросила о встрече одна паломница, вместе с которой жили мы в келье оптинской гостиницы год назад. Светлана снова приехала в Оптину и очень хотела встретиться. Но я уставала на монастырском послушании, времени не хватало, и наша встреча всё переносилась. Света звонила ещё несколько раз, и у меня появилось чувство, что не случайно это, для чего-то нужна наша встреча. Отложив дела, я наконец встретилась со Светланой. Вспомнили прошлое лето, когда она приезжала в Оптину, перебросились парой фраз о погоде. И вдруг...

– Оля, я завтра уезжаю домой, в Хабаровск. Ты тут за меня помолись, а я за тебя там свечку поставлю.

– Хабаровск? Свет, а есть у тебя друзья в Комсомольске-на-Амуре?

– Есть. Подруга.

– Мне вот очень нужно про старицу узнать, схимонахиню Марию (Стецкую), сможешь помочь?

– Попробую.

...Через неделю мне позвонили из Комсомольска-на-Амуре.

И пошли письма, сканированные документы, бандероли. Люди помнили матушку и любили её. Потом последовали звонки из разных концов России: Москвы, Орла, Псковской земли. Я не переставала удивляться. А удивляться-то было нечему: когда Господь хочет, чтобы светильник не оставался под спудом, открываются все двери.

Вот так и смогла я написать рассказ об удивительной старице наших дней, схимонахине Марии. А если будет воля Божия, то, может быть, когда-нибудь и книга будет написана о матушке.

Детство и юность

Родилась мать Мария 3 апреля 1922 года в Орловской губернии. Родители её после свадьбы были вынуждены разлучиться, так как отец отправился на заработки. По какой-то причине он задержался и не вернулся к обещанному сроку. Тогда свекровь стала выживать из дома невестку как лишний рот. Молодая женщина в слезах пошла в церковь просить заступничества Божией Матери. Когда, устав от долгой молитвы, она опустилась на лавку в притворе, то ли наяву, то ли в тонком сне увидела чудесное видение. Ей явилась Божия Матерь. Владычица Небесная утешила её и сказала, что муж скоро вернётся домой и что родятся у них три дочки. Особенно благословила беречь среднюю дочь.

Так всё и произошло. А средней дочкой и была Мария.

Девочка росла, и любимым её занятием стала молитва. Совсем крошкой она уходила в лес и молилась Богу в одиночестве. Так на ребёнке с младенчества проявилась печать избранничества Божьего. Мария выросла и превратилась в невысокую, но красивую и стройную девушку: светловолосая, с серо-голубыми выразительными глазами, она привлекала к себе внимание. Но держала девушка себя строго, на танцы со сверстницами не ходила. Всё так же любила молитву. К началу войны Мария – выпускница педагогического училища. Она поступила в разведшколу в Туле и затем была отправлена на фронт. Прошла всю войну, которая для неё, майора разведки, окончилась только в 1946 году в Кёнигсберге.

Тесный путь

После войны Мария вышла замуж, родила двух дочерей. Когда дочки подросли, она оставила мир и стала монахиней, а позже была пострижена в схиму.

Монашество – это тайна. И каждый постриг тоже тайна. Душа слышит глас Божий и откликается, идя за Богом... Мать Мария скупо рассказывала о себе, потому что духовная жизнь – она не напоказ. И поэтому чада её узнавали о жизни матушки из случайно услышанных фраз, обрывков бесед, поздравлений ко Дню Победы.

Так и стало известно о том, что в жизни Марии было такое же чудесное явление, как у её родной мамы: ей явилась Богородица и позвала за Собой. Позвала оставить мир и благословила построить храм в честь Успения Пресвятой Богородицы в Комсомольске-на- Амуре.

Читала я, что святые отцы к таким явлениям относились сдержанно, считали себя недостойными всяческих небесных явлений. Советовали не принимать их, но и не отвергать. Мать Мария, видимо, была полностью согласна с этим. Поэтому много лет никто не знал о том, почему она из средней полосы России приехала на Дальний Восток. И лишь в конце жизни в беседе с духовными чадами скупо упомянула матушка об этом чудесном явлении. Она была так скромна, что о её жизни до пострига, даже о её фронтовой судьбе узнавали урывками. Увидит, допустим, Наталья Ивановна на ногах матушки в летнюю жару тёплые сапожки и спрашивает, отчего она так тепло одета. А та неохотно поясняет, что застудила ноги на переправе в годы войны и вот сейчас старая простуда даёт себя знать.

Или приходит в гости к матушке военный – строгий такой, гордый, разговор ведёт подчёркнуто сухо, дескать, я человек военный. А матушка улыбается и спрашивает его:

– А в каком вы звании?

– Я-то? Я капитан!

– А я майор, – улыбается матушка, – придётся вам мне подчиняться.

И теряет капитан всю напускную важность.

Матушка приехала!

Из Комсомольска-на-Амуре я получила множество писем, в которых с любовью, искренне, иногда по-детски наивно рассказывается о матушке. Чада описывают, как воздействовал на них сам облик матушки, её простота, тихий голос. Не было в ней никакой экзальтации, спокойный её взгляд был обращён, казалось, прямо в душу.

Раба Божия Татьяна пишет так: «Первое, что я увидела в её облике, – это глаза. Они смотрели на меня с такой любовью! Любовь проливалась из них светлым потоком. И я оказалась в этом бесконечном потоке, ливне любви, и ощутила себя, как в детстве, в безопасности, под тёплой материнской защитой. Я стояла в каком-то блаженном оцепенении и забыла все приготовленные вопросы. И думала: зачем я буду о чём-то спрашивать, ведь всё понятно и так. Есть Бог, и всё от Него, и всё в Его воле».

Одна из близких чад матушки, Наталья Ивановна, на момент знакомства со старицей возглавляла кафедру в техникуме Комсомольска-на-Амуре и преподавала технологию машиностроения. На работе у неё в тот момент обстановка была напряжённая. Начала Наталья Ивановна воцерковляться, после службы в храме помогать, и храм этот быстро стал для неё родным. И вот в мае 1998 года, как обычно, в воскресный день, пришла она на богослужение. А после службы попросили её подсвечники почистить. Вдруг видит, народ собрался вокруг какой-то монахини и все радостно повторяют: «Матушка приехала, матушка приехала!» Так ей захотелось тоже подойти к этой монахине, познакомиться, а надо послушание исполнять. Отойдёт она от подсвечников, а через толпу никак пробиться к матушке не может. Вернётся – и опять подсвечники чистит. И так несколько раз. Вдруг поднимает Наталья Ивановна голову от подсвечника – а прямо перед ней мать Мария стоит. Смотрит пристально, глаза в глаза. Наталью Ивановну как током ударило, такой это был сосредоточенный, ясный, чёткий взгляд. Улыбнувшись, мать Мария спросила, где и кем работает Наталья. А потом неожиданно сказала:

– Помолись, когда на работу пойдёшь.

Тут матушку священник увёл, а она на прощанье эти слова ещё раз повторила:

– Не забудь, помолись, когда на работу пойдёшь.

Так Наталья Ивановна и сделала. И чудесным образом наладилось всё на работе. Обстановка совершенно изменилась, и работать стало очень приятно. Так матушка духом прозрела её неприятности и помогла с ними справиться. Стала Наталья Ивановна духовным чадом схимонахини Марии и окормлялась у неё восемь лет, до самой смерти старицы в 2006 году.

Молитвенница

Один раз Наталья была свидетельницей молитвы матушки. Шёл разговор о каком-то происшествии, и мать Мария, отвернувшись, помолилась о человеке, попавшем в беду. Наталья вспоминает, что была поражена этой краткой молитвой: матушка обращалась к Божией Матери так, как будто Она стояла рядом. Молилась схимонахиня Мария обо всех своих чадах и духом чувствовала, когда им плохо.

Однажды Наталья тяжело заболела. Обычно у неё всегда был запас лекарств, потому что в то время её мучили частые ангины. А тут как назло лекарства кончились. Наталья измерила температуру – ртутный столбик уже перешёл отметку в тридцать девять градусов. С трудом встав с постели, пошатываясь, она подошла к шкафу, ещё раз проверила коробку с лекарствами – нет ничего, пусто. Даже жаропонижающего нет. Легла в постель снова и почувствовала, как тяжело дышать – отёк. Наталья попыталась молиться, но в голове всё путалось. Запомнила, что последние слова были обращены к духовной матери, и – как будто провалилась куда-то.

Утром проснулась от солнечного луча, играющего на подушке. Голова не болела, была лёгкой, всё тело – полным бодрости и сил. Абсолютно здорова! Наташа оделась и поехала к матушке. Поднимается по ступенькам, а матушка сама уже ей дверь открывает и с порога:

– Поправилась? И слава Богу!

Раба Божия Александра из Комсомольска-на-Амуре рассказала в письме, как по молитвам матушки прошло хроническое кожное заболевание у её матери, мучившее много лет и отступившее на следующий день после молитвы старицы. Также Александра рассказала о тяжёлой болезни и исцелении маленького внука, который лежал в инфекционном отделении. Полуторагодовалый ребёнок находился в таком тяжёлом состоянии, что уколы и капельницы уже не помогали, – решили делать переливание крови. Александра в слезах поехала к матушке и попросила её святых молитв. На следующий день состояние внука значительно улучшилось, переливание крови делать не пришлось, ребёнок выздоровел и его выписали из больницы.

Александра написала о том, как ценили люди молитвы и благословение старицы, сколько выздоровлений произошло благодаря им, как люди получали жильё, как открывались все двери, легко покупались билеты и благополучной была дорога.

Певчая собора Казанской иконы Божией Матери Ольга Дмитриевна Грищенко вспомнила, как молитва матушки помогла её маленькой дочери:

«В июне 1998 года у нас родилась дочь Елена. Когда ей был один месяц, врач-окулист сказала, что в одном глазике перекрыт слёзный канал. И даже назначила операцию по проколу канала. Глазик у дочки гноился. Было очень страшно, ведь доченька совсем маленькая. Я знала, что сейчас в городе находится схимонахиня Мария, к которой многие обращались с просьбами, недоумениями, проблемами. Я взяла свою Леночку и пошла к матушке, рассказала ей о болезни дочурки.

Она приняла нас ласково. Сказала, что в первую очередь нужно обращаться к Небесному Врачу, а потом уже к земному. Потом матушка замолчала и задумалась. Я только позднее поняла, что это она молилась за нас, грешных. Затем мать Мария сказала, что во время родов была травма, пережат слёзный канал. Благословила заказать водосвятный молебен Казанской иконе Божией Матери и водой с молебна промывать глазик. Что мы и сделали.

А когда пришли на приём к окулисту, врач сказала, что операция не нужна, слёзный канал открылся. Вот так Господь и Божия Матерь по молитве матушки наши слёзки утёрли».

Жительница Комсомольска-на-Амуре Тамара Мартова рассказывает в письме, как по молитве старицы отошли тяжёлые искушения. Семья Тамары (она сама, муж, дочь, брат и мама) собралась эмигрировать. Оставалось две недели до отъезда. И билеты были уже заказаны, и вещи собраны, но на душе было неспокойно: что ждёт их в чужой стране? И Тамара с дочкой пошли в храм. Там в это время была мать Мария. Тамара с дочкой подошли к ней и поделились своими переживаниями. Старица сказала: «Там, куда вы едете, рабы нужны». И благословила их остаться. Они очень обрадовались благословению матушки, и сразу же ушла вся тяжесть с сердца. Но как было повернуть все события вспять – непонятно. Ведь муж и брат хотели уехать. Тамара спросила у матушки: «Как сделать, чтобы мы не поехали?»

И вот, по словам Тамары, произошло настоящее чудо. Возвращаются они с дочкой домой, волнуются, переживают. Как с мужчинами объясняться? Тут вдруг приходит к ним брат и говорит: «Я пока не поеду». А Тамара с мужем в один голос радостно: «И мы не поедем!» Так и остались в родных краях, о чём сейчас нисколько не жалеют. Где родился – там и пригодился.

Молитва схимонахини Марии помогала не только в трудных жизненных обстоятельствах. Главным было то, что молилась она о спасении людей, о том, чтобы пришли они к вере, чтобы жили благочестиво.

Духовные дары

По воспоминаниям чад, мать Мария была очень скромным, смиренным человеком. Как все подвижники, она мало ела, кушала обычно чайной ложкой и совсем простую пищу. Часто болела, но старалась не принимать лекарств. Главным лекарством для неё было святое Причастие, святая вода и просфоры.

Но других к такой аскетической жизни она не призывала, так как обладала духовным рассуждением и знала, кто сколько может понести. Так, раба Божия Александра прислала письмо матушки с советами о посте. Вот отрывок из письма:

«В отношении еды ты сама не бери на себя больше, чем надо, а то немало случаев больших бед после самочинных подвигов. Придерживайся середины и будет хорошо; а то хитро подойдёт (враг), ослабит последние телесные силы, и никуда не будет годно: ни молиться, ни физически трудиться – вот ему радость. Так что, дорогая, очень важно внутреннее перерождение: желание ничего плохого не только не делать, но и не помышлять».

Наталья Ивановна вспоминает, как один раз матушка тяжело болела. Наталья пришла её проведать. Смотрит – а на прикроватном столике стоит настольная лампа без абажура. И яркий свет – прямо матушке в глаза. Ахнула Наталья, стала отодвигать лампу. А келейница расстроилась: вспомнила, что матушка кротко попросила убрать светильник, а она закрутилась по хозяйству и забыла. А матушка, попросив один раз, замолчала и больше уже не жаловалась на яркий свет, бьющий ей, больной, прямо в глаза. Молча терпела.

Ещё матушка была строгой. В одном из монастырей она внезапно отчитала человека, который впал в уныние и решил уйти в мир. Он никому не открывал мучившие его помыслы и был поражён, когда схимонахиня эти помыслы обличила. Матушка отругала его и, видимо, помолилась, потому что отступили бесовские помыслы. Отошло уныние, и он только радостно повторял окружающим: «Ну и матушка! Ай да матушка!»

А однажды произошло вот что. После службы в храме старица вдруг обратилась к служащему священнику с вопросом об одной певчей на клиросе. Священник с недоумением ответил, что, действительно, поёт на клиросе такая сестра, но сейчас её нет, она дома, готовится к сессии. Тогда мать Мария попросила отвезти её к этой сестре. Сели они в машину, поехали. Приезжают к девушке, а старица говорит, что хочет побывать у неё на даче. Все, конечно, в недоумении, но, поскольку мать Марию давно знают, ни о чём не расспрашивают, слушаются.

Вот уже и на дачу приехали. Матушка им и говорит:

– Вы в машине посидите, а мне нужно тут пройтись, осмотреться.

И, выйдя из машины, идёт на соседний участок. Начинает ходить по чужому огороду, прогуливаться. Сидящие в машине молчат. Ждут, что дальше будет. Вдруг открывается дверь домика, что на соседнем участке, выходит мужчина. Растрёпанный, с расстёгнутым воротом. Подходит он к матушке и начинает у неё что-то спрашивать. Сначала вроде сердито, а потом успокаивается. Вот они уже вместе ходят между грядок и беседуют неспешно. И даже улыбаются. Через какое-то время матушка заканчивает разговор. Мужчина провожает её и просит благословения. Мать Мария садится в машину и, ничего не объясняя, говорит:

– А теперь поедем назад в храм.

Расспрашивать старицу никто ни о чём не решился. Шли дни. Постепенно эта история стала забываться. Только месяц спустя священник узнал этого растрёпанного соседа певчей в элегантно одетом мужчине. Он пришёл на исповедь:

– Хочу я грех свой исповедать, батюшка! Помните, вы на дачу приезжали, матушку ту чудесную с собой привозили? А я ведь тогда тяжёлые времена переживал, испытывал сильное уныние. И решил покончить с собой. Повеситься. Я уж на чердак залез и петлю сделал, собрался её на шею надеть – вдруг слышу шум на участке. Кто-то чужой ходит. Ладно, думаю, успею повеситься. Сейчас посмотрю, кто там ходит, а потом и повешусь. Вышел – а там матушка. Поговорил я с ней. А после разговора так мне на душе хорошо стало! Все плохие мысли отошли куда-то! Солнце светит, птицы поют, гладиолусы мои любимые распускаются! Хорошо! Что это я, думаю, вешаться собрался, что за помрачение рассудка нашло?! Пошёл снял верёвку. И вот – дальше живу. А постепенно и жизненные обстоятельства к лучшему изменились. Я вот пришёл покаяться в попытке самоубийства. Отпустите грех, батюшка! Может, епитимью какую…

«Лётчица»

Рассказ настоятеля храма в честь Успения Пресвятой Богородицы, игумена П.:

«Я по натуре человек скептического склада, поэтому можете не опасаться с моей стороны каких-либо преувеличений в оценке личности матушки Марии. Речь пойдёт исключительно о том, «что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши» (1 Ин. 1, 1).

Вот с рук, пожалуй, и начну – то есть с истории нашего с ней знакомства. Свой первый приход я получил в 1988-м, в год тысячелетия Крещения Руси. Прибыв тогда в город Комсомольск-на-Амуре, нашёл там переделанный под церковь небольшой жилой дом в довольно плачевном состоянии.

На одной из ближайших служб призвал прихожан вносить пожертвования для ремонта здания. Мой призыв особого эффекта не имел, то ли по бедности малочисленной паствы, то ли оттого, что люди хотели сперва присмотреться к новому батюшке. Надо сказать, оснований для недоверия мой предшественник оставил им предостаточно. Да и сам я, как увидите из моего рассказа, был далёк от апостольской нестяжательности.

Однажды на вечерне замечаю в храме незнакомую старушку в тёмно-сером плаще и большом чёрном платке, в несколько слоёв намотанном на голову. Поверх него натянут жгут каких-то нелепых выпуклых очков, похожих на лётные или сварочные. Сдвинутые на лоб, они производили довольно комическое впечатление.

Но мне не до смеха, так как мои прихожане, явно забыв о молитве, обступили эту «лётчицу» и без конца суют ей в руки и в карманы какие-то бумажки. Во время каждения убеждаюсь в том, что это поминальные записки и деньги. Моему внутреннему возмущению нет предела: «Как так! Кружки стоят пустые, старая штукатурка на голову осыпается, а тут без настоятельского благословения какая-то залётная смеет последнее отнимать! Да ещё во время службы!»

Еле дождался окончания всенощной, но не успел и рта раскрыть, как старушка сама ко мне подошла со свёртком в руках.

– Вот, – говорит, – батюшка, вы в храме Успения Божией Матери служите... Примите же от нас, москвичей, во славу Пречистой. (Матушка, а это была она, много лет в столице прожила.)

Я край газетки отвернул, смотрю – ризы голубые парчовые, о каких тогда и мечтать не смел.

– Нет, – отвечаю, – не приму. Что это вы тут на службе мне устроили? Или в Москве не принято на сбор пожертвований в храме у священника благословляться?!

Она поклонилась и вышла, оставив свёрток на панихидном столе. На следующий день после литургии по случаю престольного праздника во дворе был накрыт стол и на трапезу я велел и нашу гостью призвать. Сижу с причтом на одном конце стола, она – на другом. Поглядываю на неё невольно: характерная, с оливковым оттенком, аскетическая бледность лица и глаза необыкновенные. Уже много позже понял: так смотрит бесстрастие... Матушка же на меня никакого внимания не обращала и, как мне сначала показалось, вполголоса рассказывала соседям о посещении каких-то приходов, попутно давая характеристики служившим на них пастырям примерно в таком ключе: «Батюшка там очень хороший, только вот зачем же он то-то и то-то делает, ведь так не полагается, грех...» Ну, думаю, час от часу не легче, теперь ещё и духовенство прилюдно будет обсуждать. Но вдруг как током меня ударило – она же мои, мои тайные грехи обличает! Ну да, это я вчера сам сделал, и это про меня, и это тоже!

После трапезы подошёл я к матушке со словами: «Простите, вижу, вы непростой человек...» Пригласил её в свою келью, и тут уж пошёл прямой и нелицеприятный разговор. Выяснилось, что матушка знает про меня всё, даже больше, чем я сам. Между прочим спросила:

– Батюшка, а почему у вас руки такие красные?

– Как красные? – удивляюсь. – Обыкновенные руки, всегда такие были.

– Да нет, красные. Правда, не такие, как у одного старосты, который и кружки тайно вскрывает, и домой вещи из храма тащит... У него прямо огнём горят и по локоть, а у вас – только вот до сих пор, и такие... красноватенькие. Может, всё-таки где-то непорядок с документами или на себя что-то лишнее истратили?

Ну, конечно, был грех. Я ведь не только храм благоукрашал – кое-что из церковных средств и на личные нужды шло, на обстановку домашнюю, на утешение плоти...

В общем, пришлось не только рукам краснеть.

А ещё рассказала матушка, как приход этот в шестидесятые годы, во время хрущёвских гонений, по велению Самой Богородицы открывала. Явилась Она ей в сонном видении и сказала: «Есть такой город – Комсомольск-на-Амуре. Ты должна там храм в честь Моего Успения открыть». Матушка, проснувшись, на карту поглядела – и ахнула: чуть не десять тысяч километров от Москвы! Засомневалась: не прелесть ли какая? После этого вскоре её паралич разбил, а Богородица ещё дважды приходила, повторяя: «Поезжай!»

Плащаница

А вот рассказ из письма прихожан храма в честь Успения Пресвятой Богородицы.

«Современный приход Успения Пресвятой Богородицы появился в Комсомольске-на-Амуре в конце 60-х годов по воле Самой Пресвятой Богородицы. Мать Мария приехала в наш город выполнять наказ Божией Матери вместе со своей сестрой. Приехав, они познакомились с верующими женщинами и молились дома у одной из них.

Господь вразумил купить дом под храм. И вот четыре женщины – Юлия Ивановна Беговаткина, Валентина Митрофановна Макарова, Евгения Ивановна Журавлёва и Мария Константиновна Шиш – на свои средства купили дом по улице Лермонтова, 83-а. Властям это не понравилось, и они собрали товарищеский суд. Но на суде народ заступился за верующих, сказав: "Пусть бабушки молятся”.

Перестраивали дом под церковь всем миром. От руки переписывались богослужебные тексты, акафисты, панихиды. Из подручных материалов изготавливали церковную утварь. Окормлять верующих приезжали священники из Хабаровска: иеромонах Анатолий, игумен Серафим, протоиерей Димитрий.

Мать Мария помогала в строительстве храма и молитвой, и средствами, которые жертвовали верующие люди. Она регулярно приезжала в Комсомольск-на-Амуре, в течение восемнадцати лет окормляя храм Успения и всех верующих города. Ездили из Комсомольска-на-Амуре и к ней в Орёл.

Как-то по благословению настоятеля храма одна из четырёх женщин, собравших деньги на покупку дома под храм, будущая схимонахиня Евлогия, поехала к матушке в Орёл за плащаницей Пресвятой Богородицы.

Плащаница была сшита в церковной мастерской. Священник, который освящал плащаницу, сказал, что как будто её освятила Сама Богородица, такоё сильное от неё было благоухание. Плащаницу бережно упаковали, и мать Мария со своей спутницей поехали на вокзал, чтобы добраться на поезде до Москвы, а оттуда на самолёте лететь на Дальний Восток.

Поезд должен был вот-вот отправиться. Им кто-то открыл дверь в вагон, и они вошли и встали у купе проводника. Тот удивился, увидев матушек, но разрешил им ехать. От плащаницы исходило сильное благоухание. Некоторым пассажирам оно показалось нестерпимым, стали возмущаться. И несколько человек даже сошли с поезда, не выдержав благодати от присутствия святыни.

Утром приехали в Москву и добрались до аэропорта. Там повторилась та же история. Когда приехали в аэропорт, оказалось, что посадка уже закончилась и самолёт выруливал на взлётную полосу. Матушки начали молиться, и самолёт задержали. Их попросили сесть в автобус и повезли к самолёту.

Когда они пошли к трапу, то заметили во всех иллюминаторах удивлённые лица пассажиров. Люди ожидали увидеть важных персон, из-за которых задержали рейс, а по трапу поднимались две пожилые женщины деревенского вида. Когда матушки вошли в салон самолёта, вокруг снова разлилось благоухание».

Плащаница была привезена в храм как раз накануне престольного праздника – Успения Пресвятой Богородицы.

Последний раз схимонахиня Мария приехала в Комсомольск-на-Амуре в 2000 году, когда ей было уже семьдесят восемь лет. В таких почтенных годах она ехала через всю страну на Дальний Восток в свой любимый храм, к своим чадам.

Умерла матушка в 2006 году в возрасте восьмидесяти четырёх лет и похоронена в городе Орле на Афанасьевском кладбище, рядом с женским монастырём. Но память о старице живёт в сердцах её чад...

Если у вас есть что добавить к этому рассказу, то присылайте, пожалуйста, ваши воспоминания по адресу:

249723, Калужская обл., г. Козельск, Свято-Введенский монастырь Оптина пустынь. Рожнёвой Ольге Леонидовне.