После долгих лет секуляризации общественного сознания и открытого богоборчества, отношение к монашеству существенно поменялось. Ныне для большинства нецерковных светских людей монастыри и монашество – это всего лишь красивая экзотика с богатством положительной энергетики. Некоторые же церковные журналисты, к сожалению, когда пишут о монашестве, то складывается впечатление, что они его погребают, так как видят в нем одно несовершенство. Они рассуждают примерно так: «Вот раньше, в древности, были настоящие монастыри и монахи, а ныне таких единицы или совсем нет. Есть лишь так называемые «младостарцы» из числа монахов, которые не смогли (из-за безответственности) понести бремя семейной жизни, это весьма невежественные люди, прельщенные борьбой с «ветряными мельницами»: глобализацией, экуменизмом, ИНН и неосергианством».

Для обоснования своей теории об упадке монашества авторы подобных публикаций обычно ссылаются на пророчества древних отцов-аскетов, в частности, святителя Игнатия (Брянчанинова). На этих пророчествах также строят свои лекции известные профессора богословия. Слушая их лекции, невольно ловишь себя на мысли, что вроде бы они всё правильно пишут и говорят, но возникает вопрос, кто же ныне живет в многочисленных монастырях, которые восстанавливаются и вновь образуются по всей Русской земле? За 20 последних лет из руин поднято и вновь образовано 750 монастырей, в которых подвизается более 10 тысяч монахов. Неужели это всё люди, не призванные Богом, безответственные, невежественные и прельщенные? Разве может такое быть?! Критики монашества могут возразить, что мы имеем в виду не всё монашество, а только наиболее слабую его часть. Да, действительно, слабые монахи есть везде, в любом монастыре, но по духу публикаций видно, что такие «ревнители» вряд ли заботятся об укреплении слабых, вольно или невольно они наносят удар по всему монашеству.

Причин нелюбви к монашеству может быть несколько. Во-первых, в Церкви институт монашества находится на самом видном месте, своего рода на передовой видимой и невидимой духовной брани. Из глубокой древности, а точнее после эпохи иконоборчества, примерно с IХ века, так повелось, что на все важные церковно-административные должности стали выбирать монахов, поскольку они не обременены семейными заботами и имеют возможность, по слову Апостола, больше угождать Богу. Естественно, что у них появились завистники, которые считали, что они лучше бы исполняли то или иное административное послушание, чем монахи. Во-вторых, монашество сродно исповедничеству, мученичеству и пророческому служению. Иноки своей неотмирной жизнью призваны свидетельствовать о тленности этого мира. За это они невольно навлекают на себя гнев, осмеяние и гонение окружающих людей. В-третьих, и это, пожалуй, самая главная причина неприязни к монашеству: церковным и нецерковным людям очень сложно понять суть монашеского служения. Многим христианам совсем непонятна кажущаяся «бездеятельность» монашества. Некоторые люди, подобно древнему западному еретику Вигилянцию, считают, что монахи отвлекают от полезной общественной деятельности лучших людей общества. По их мнению, если допускать существование монашества, то оно в монастырях должно заниматься активным социальным служением, воспитанием детей-сирот, перевоспитанием бомжей, пьяниц и наркоманов, самые грамотные из монахов должны вести активную миссионерскую и просветительскую деятельность, развивать богословскую науку, активно двигать монастырское хозяйство, вести рыночную торговлю.

Всегда были и есть подобные монастыри и монахи. Из истории монашества мы знаем, что многочисленные общежительные монастыри, основанные преподобным Пахомием Великим, были на самоокупаемости, то есть жили за счет рукоделия иноков, которое продавалось на рынке. Некоторые монахи, как, например, Оптинские старцы, занимались активной просветительской деятельностью. Но, как свидетельствует исследователь монашеской жизни Евагрий Понтийский, главным деланием древнего иночества все-таки была не активная внешняя просветительская и экономическая деятельность, а молитва, при помощи которой, по слову Апостола, иноки стяжали ум Христов. Преподобный Исаак Сирин пишет: «Ничто так не угодно Богу и не досточестно в очах ангелов, ничто так не смиряет сатану и не страшно для демонов, ничто так не заставляет трепетать грех и не возращает знание, ничто так не приводит к состраданию, не смывает грех, не помогает человеку приобрести смирение, не умудряет сердце, не подает утешение и не собирает ум, как постоянная молитва отшельника, преклоняющего колена к земле. Это гавань покаяния, в которую все собрание умилительных помыслов собрано со слезами, ибо это сокровищница силы, омовение сердца, путь чистоты, дорога откровений, лествица ума. Такая молитва делает ум подобным Богу, уподобляет его движения тем, что свойственны будущему веку. Она возмещает долг продолжительного небрежения в краткий срок. Она вмещает в себя различные и многообразные делания» (Главы о знании IV,31).

Когда некоторые философы решили посмеяться над неученостью преп. Антония Великого, то он спросил у них: «Что первичнее: ум или письмена? Философы ответили: «Первичнее, конечно, ум». Тогда Антоний сказал им: «В ком здравый ум, тому не нужны письмена». Философы были удивлены тонкостью и проницательностью ума Преподобного и больше не насмехались над святым мужем. В древности монахи в основном были неграмотными. Немногие иноки умели писать и читать, но, как пишет святитель Афанасий Великий, часто память заменяла им книги, то есть они на слух заучивали наизусть целые книги Священного Писания. Это была их основная пища для размышления и молитвы. Дошедшие до нас древние монастырские уставы свидетельствуют, что большая часть дня и ночи иноков посвящалась молитве. Труд был лишь вспомогательным средством для отвлечения от праздности – матери всех пороков, мешающих молитве. Святитель Игнатий (Брянчанинов), давая определение монашествующим, пишет, что они «суть те христиане, которые оставляют все по возможности земные занятия для занятия молитвою, – добродетелью, высшею всех добродетелей, чтоб посредством её соединиться во едино с Богом, как сказал Апостол: Прилепляяйся Господеви бывает, един дух с Господом» (1Кор. 6;17). Святитель полагает, что «все прочие делания служат или приготовительными, или способствующими средствами для молитвы, или же даются тем, которые, по нравственной немощи или по недостатку умственных способностей, не могут заниматься всецело молитвою». (Игнатий Ставропольский, свт. Творения: В 7т. Т.1. – М., 1997.С.458; Т.2.–С.148).

Ещё одна причина неприязни к монашеству – западное католическое влияние. По западному секулярному представлению, монах (от лат. monos – один) – это одинокий человек, неудачник в жизни, «жертва несчастной любви», который компенсирует свою ущербность за счет активной социальной деятельности в том или ином монашеском ордене.

В восточной православной традиции, монах – это не одинокий человек, а подвижник, который при помощи молитвы и поста стремится стяжать целостность (отсюда русское слово «целомудрие»), единство (от лат. unus – единый) с самим собою и Богом. Монах удаляется из мира не из-за жизненных неудач, не из ненависти к миру, а, наоборот, из жертвенной любви к Богу и миру, подражая жертвенному подвигу Христа Спасителя. Он удаляется из мира, чтобы в тишине монастыря или пустыни исцелиться от своих страстей, стяжать кроткий и мирный дух. Когда он достигает такого состояния, тогда вокруг него, как говорит преподобный Серафим Саровский, спасаются тысячи. В этом смысле к монашеству призваны все христиане.

Так и было на Руси в ХVI–XVII веках, когда наше Отечество было своего рода одним великим монастырем. Как велика была любовь к монашеству в русском народе, свидетельствует также тот факт, что треть земель в допетровскую эпоху принадлежала монастырям. Землю монастырям щедро жертвовали на вечный помин души князья, бояре, купцы. Они относились к монашеству не с завистью и потребительски, как многие люди относятся к нему сейчас, но свято верили, что каждая копейка, пожертвованная на монастырь, вернется им от Бога сторицею. Не будет преувеличением сказать, что самая большая в мире Российская империя была создана не путем завоевательных походов великих князей и выдающихся полководцев, а благодаря непрестанной молитве благочестивых иноков и мирян. В свою очередь, начало развалу великой Российской Империи было положено безбожной политикой секуляризации монастырей и монастырского имущества, проводимой императором Петром Великим, а затем императрицей Екатериной Великой. Обычно историки этим правителям ставят в заслугу наибольший прогресс и процветание Российского государства. Нисколько не умаляя их заслуг в государственном строительстве, следует заметить, что вряд ли все великие достижения были бы возможны без многовекового воспитания характера русского человека в строгом православном благочестии. С гордыми, злыми, продажными, распутными и самолюбивыми людьми вряд ли удалось бы построить великую державу.

В Синодальное время, когда монашество было одним из самых презираемых образованным обществом сословий, и тем более в безбожные советские годы, когда монашество физически истреблялось, добродетели девства и целомудрия стали не в почете. Девственность и чистота души и тела воспринимались как пережитки невежественного прошлого. Естественно, бурным цветом стали распространяться всевозможные пороки. Следствием порочного образа жизни стал наметившийся полный развал семьи и демографическая катастрофа. Ибо, как учит св. Амвросий Медиоланский: «Где мало дев, там мало людей».

Но Господь не хочет нашей погибели на посмешище другим нехристианским народам. Видимо не случайно, именно сейчас, когда нашу страну при помощи средств массовой информации пытаются превратить в сплошной дом терпимости, на Русской земле начался бурный рост числа монастырей и монашества. Как бы кто ни уничижал монашество, но ныне оно призвано стать образцом святой целомудренной жизни.… Как это ни парадоксально, но только у монахов, изучивших на опыте науку невидимой духовной брани со своими страстями и похотями, семейные люди могут научиться правильно устраивать свою жизнь, гармонично строить семейные отношения на основе доверия, любви, смирения и терпения. Чтобы монашество беспрепятственно могло выполнять свою святую миссию, оно нуждается не в огульном порицании его «ревнителями» чистоты, а в моральной и материальной поддержке всеми общественными институтами. Никогда не может потерять своего значения древняя народная поговорка: «Свет для мирян – иноки, а для иноков – ангелы».