ДУХОВНЫЙ  ЛЕКАРЬ
  
Меню сайта
Block title
Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 72
Статистика
Форма входа
Главная » Статьи » ПРАВОСЛАВНЫЕ СТАТЬИ

Пётр Мамонов и протоиерей Димитрий Смирнов Диалог под часами
Пётр Мамонов и протоиерей Димитрий Смирнов
Диалог под часами


Диалог протоиерея Димитрия Смирнова с музыкантом актером и писателем Петром Николаевичем Мамоновым.


Прот. Димитрий Смирнов: Здравствуйте. Мы решили открыть новый проект, может быть, он на этом и закончится... Пришла в голову мысль познакомить с некоторыми моими... даже не знаю, Пётр Николаевич, Вы кто?

Пётр Мамонов: Я позиционирую себя, как Ваш последователь, в первую очередь. Но и мне кажется, что между нами какие-то завязались на протяжении многих лет товарищеские, мягко скажем, а то и дружеские отношения, потому что я слушаю...

Прот. Димитрий Смирнов: Я тоже, как-то не дерзал, но считаю, что Пётр Николаевич стал моим другом очень мне близким. Потому что те чувства, которые я к Петру Николаевичу питаю, они очень, такие, нежные, действительно дружеские. А раз я от него услышал это подтверждение – так мы и начнем, что встретились два друга, которые с детства пересекались, а потом, лет на 50, наше общение прервалось и вновь восстановилось так очень удачно.

Пётр Мамонов: Да, Божией милостью. Прямо Божией милостью, потому что я отца Дмитрия, Вас, дорогой мой, слушаю с 2000-го года, ваши проповеди. Слушаю, сын не даст соврать, по штуке в день, в крайнем случае, через день. Поэтому нам разговаривать не о чем. Я приемлю это всё... И после идолопоклонства, которое возникло спустя кинокартину «Остров», мы как-то лично встретились и с тех пор раз в год обязательно мы встречаемся. Это я считаю – настоящая дружба.

Прот. Димитрий Смирнов: Как, а мы, по моему, чаще встречаемся?

Пётр Мамонов: Нет, приблизительно так у нас. Ну, в полгода раз, так. Мы ненавязчиво, так у нас...

Прот. Димитрий Смирнов: В полгода – это точно. А мне казалось три-четыре раза.

Пётр Мамонов: Три-четыре раза? Ну...

Прот. Димитрий Смирнов: В этом году сколько раз мы виделись?

Пётр Мамонов: В этом году много. В этом году как-то...

Прот. Димитрий Смирнов: У нас по нарастающей.

Пётр Мамонов: По нарастающей.

Прот. Димитрий Смирнов: Была какая-то такая, еще, пауза, пока Вы углублялись в свои «Закорючки».

Пётр Мамонов: Да, я живу деревне, пишу всякие маленькие такие штучки, что и отец Дмитрий благосклонно всё это просматривает, и как-то я к нему приехал и спрашиваю: «Что читаете, отец?» Он говорит: «Мамонова».

Прот. Димитрий Смирнов: (смеется)

Пётр Мамонов: Мне было приятно. "Мамонова,– говорит,– а больше некого". Вообще у нас очень такая позиция по отношению друг к другу, смею думать, скромная, мы без лишней этой скромности отлично знаем цену друг другу и...

Прот. Димитрий Смирнов: Почти 50 лет примерно.

Пётр Мамонов: Сеем разумное, доброе, вечное каждый в свою меру. Я на ненавистной Вам рок-сцене скачу и прыгаю и...

Прот. Димитрий Смирнов: А Вы знаете, рок-сцена, она мне не ненавистна.

Пётр Мамонов: Это я шучу.

Прот. Димитрий Смирнов: Я вот не люблю эстраду.

Пётр Мамонов: Пошлость.

Прот. Димитрий Смирнов: Нашу эстраду... Всё-таки рок – это натуральное.

Пётр Мамонов: Частушки. Это частушки. Как русский народ всю жизнь на лугу, посмотрите, как пляшут.

Прот. Димитрий Смирнов: Рок – это, всё-таки, более симпатичная вещь, а это всё – то, что у нас процветает... такое, как Войнович сказал: «Вторичный продукт».

Пётр Мамонов: Это ужасно. Об этом даже нет смысла говорить.

Прот. Димитрий Смирнов: Да, поэтому это, конечно, тяжело переваривается.

Пётр Мамонов: Понимаете, у нас, особенно мне так посчастливилось, что я застал в живых и Витю Цоя и Майка Науменко, всех этих, которые сейчас уже герои, и с Гребенщиковым Борей мы дружим и все прочее... Это всегда была очень искренняя, такая была чистая молодая искренняя русская поэзия. Просто под гитару спетая поданная. И этих людей, конечно, жаль. Я-то начал поздно, я-то начал взрослым, в 31 год. А они начали в 17 лет и в этом ужасе, в котором мы жили, в «совке». Так они их всех выжали, как лимон. Это на каждом концерте мог быть арест быть и всё прочее. Вот так-то это всё. А как открылся этот занавес железный и сникерс к нам хлынул, то это всё стало продаваться, а дело-то совершенно не такое, как нам пытаются это... Опять обман. Опять, опять говорят, что дискотеки, что это всё... Это то, о чём Вы говорите. Это тот весь ужас. Те все эти бабки, бабки, деньги...

Прот. Димитрий Смирнов: Я стараюсь вообще как-то от этого абстрагироваться, чтобы... Вы-то ближе к этому... Вам, наверное труднее.

Пётр Мамонов: Я в этом. Поэтому я хочу защитить этих ребят, которые стараются, которые по-честному, и они все, конечно, бедные люди и всё как следует там, всё там как следует. А то, что мы видим на афишах – это... Я ехал и думал, что же мы будем говорить, о чём?

Прот. Димитрий Смирнов: Но я в худшем положении, я только могу, вот, эти...

Пётр Мамонов: По книжечкам.

Прот. Димитрий Смирнов: По книжечкам немножко. Я раза два прочитал. Эта мне нравится.

Пётр Мамонов: Я прочитаю, чтобы было ясно и там тема та, о которой стоит, я думаю...

Человек. Изо рта пахнет, чавкает, жует, потеет, сморкается, плюет на пол, говорит невпопад, ничего не понимает и не помнит, никого не слушает, кричит, перебивает, спорит, настаивает на своем, отнимает, отпихивает, вырывается, насвистывает, напевает всякую ерунду, дерется, хитрит, заикается, врет и очень хочет, чтобы хоть кто-нибудь, хоть чуточку, хоть когда-нибудь его любил.

Вся наша жизнь... Помните, я спрашиваю: "Отец Дмитрий, о чем будет фильм Иван Грозный?" Мы хором три-четыре: "О любви". Всё упирается в любовь, а Любовь – это Бог. А Бог – это всюду и это самое главное.

Прот. Димитрий Смирнов: Но главное, чтобы человек еще как-то это чувствовал. Потому что человек всю жизнь воспринимает именно как этот сопливый дяденька, про которого Вы написали, он нуждается в любви, но он осознает? Почему он там толкается? Потому что себя таким центром вселенной... А если человек задумается о том, что все таки центр вселенной – это Бог, тогда всё про Любовь как-то выстраивается. Есть один источник Любви, главный...

Пётр Мамонов: Иерархия.

Прот. Димитрий Смирнов: Да. А мы уже..., надо нам всем стараться вокруг Него. Тогда и не будет таких чавкающих. А так, конечно, без Бога очень трудно жить. У Вас же был опыт жизни без Бога?

Пётр Мамонов: Я вообще не понимаю – кто это был. Это был какой-то другой пацан.

Прот. Димитрий Смирнов: А интересно, а Вы помните эту границу – до Новой эры...?

Пётр Мамонов: Хочу! Только хочу! Было, жил. Только хочу! Хочу! Сейчас! Да! Дай! Хочу!

Прот. Димитрий Смирнов: И это до какого года продолжалось?

Пётр Мамонов: До 44 лет.

Прот. Димитрий Смирнов: Во.

Пётр Мамонов: Во как!

Прот. Димитрий Смирнов: И Вы прям помните этот момент переворота?

Пётр Мамонов: Как Вы говорите, что у каждого свои пути.

Прот. Димитрий Смирнов: Это да.

Пётр Мамонов: У меня – Толстой Лев Николаевич. Я задался целью – прочитать всего Толстого.

Прот. Димитрий Смирнов: Это зачем же так?

Пётр Мамонов: Потому что я его очень любил как мастера слова. Он, конечно, гений и всё.

Прот. Димитрий Смирнов: Это да, конечно.

Пётр Мамонов: Я начал читать. И начал читать письма и конечные два тома его дневники. И в дневниках я увидел... Ведь мы же не понимаем, что такое даже был граф. Это был после царя ближайший... Это такие страсти, такие эмоции, это такая кость у него была широкая, такие все чувства... Царь русский. Дальше князь, граф, да? И я увидел, как этот Лев, как он боролся, как он по честному писал всё это. Я себя не считаю идиотом, я задумался, а что вообще, о чём речь? Что вообще? Это раз. И второе, в 45 лет, промыслом Божьим мне попался участок этот деревенский. И я там стал жить, построили дом, и зиму я жил один, одну зиму как-то так вышло.

Прот. Димитрий Смирнов: То есть одиночество тоже как-то повлияло?

Пётр Мамонов: Исаак Сирин, мой любимый, говорит: «Одиночество собирает душу». Я сижу, делать нечего вечером особо. И вот невольно думаешь: – Ну и что? Жена – любимая. Дети – замечательные. Работа – любимая. Денюшки – есть. А жить – незачем.

Прот. Димитрий Смирнов: (смеется) Сурово.

Пётр Мамонов: Незачем жить реально, я не вру ничего. Просто незачем.

Прот. Димитрий Смирнов: Я вчера с одним парнем говорил. Ему 21 год. И он те же самые слова говорил. Парень – вот такие плечи! Дзюдо занимается. Я говорю: – Ты хоть женат? – Да. Я говорю: – О, так как? Всё, жена есть...

Пётр Мамонов: Плодись, плодись.

Прот. Димитрий Смирнов: Дети есть. А в душе...

П. Мамонов: Вот как им удивительно! Забывают. Наслаждения ищут все. И по жизни также, все ищем. Я и так бегал. Хочу. Того хочу. Водки хочу. Это хочу. Сцена хочу. Гитару хочу.

Прот. Димитрий Смирнов: В общем, как маленькие дети, так сказать. У Вас, какое-то просто продлённое детство получилось.

Пётр Мамонов: Да.

Прот. Димитрий Смирнов: Я тоже заметил. У детей всё между двумя этими точками. Так: – Хочу! Или: – Не хочу!

Пётр Мамонов: Или не хочу.

Прот. Димитрий Смирнов: И так все время: хочу – не хочу. И наблюдаешь за двухлетними, они все время, либо слышишь от него: – Хочу. – Дай.

Пётр Мамонов: Внуки сейчас. Я говорю: "Мишенька, ну что, опять хочу – не хочу? Мучиться опять?" Он говорит: "Да, дедушка, мучиться. Хочу – не хочу. Опять мучиться". 3 года, он уже понял, что мучиться.

Прот. Димитрий Смирнов: Мучения, страдания.

Пётр Мамонов: Мучиться. "Да, – говорит,– мучиться, дедушка, а что?"

Прот. Димитрий Смирнов: Ещё, можно как-то посмиряться.

Пётр Мамонов: Но это ему рановато еще.

Прот. Димитрий Смирнов: Да, мученики.

Пётр Мамонов: Да ему. Вот он сидит. Вот он сидит. Вот он сидит. Сейчас так, а завтра этак. И, что мы говорили, и в день по 100 раз и что? И что? Отец, помоги. Ничего не могу. Не могу ничего. Я здесь такой герой, с отцом Дмитрием удивительным сижу. Вот мы дружим. Книжки пишем.

Прот. Димитрий Смирнов: А что удивительного-то? Я что-то...

Пётр Мамонов: Для меня Вы удивительный. Можно?

Прот. Димитрий Смирнов: (смеется) Я просто не знаю. Может быть, Вы как-то поясните. Если это возможно, конечно. Я что-то не нахожу ничего такого.

Пётр Мамонов: Потому что нигде...

Прот. Димитрий Смирнов: Я-то к себе привык за 60 лет.

Пётр Мамонов: Понимаю. Понимаю.

Прот. Димитрий Смирнов: Мне-то как-то ничего нового.

Пётр Мамонов: Понимаю. Вы очень хорошо говорите и формулируете и замечательный проповедник Вы. В лицо Вам говорю. Поэтому...

Прот. Димитрий Смирнов: Тренировка.

Пётр Мамонов: Нет, это дар. Я считаю, что это дар. Это тот дар рассуждения, который редок в наше время. Ну и что. Это же от Бога, поэтому ничего здесь льстивого нет.

Прот. Димитрий Смирнов: Всё от Бога. Да я, собственно, не боюсь. Я спокойно.

Пётр Мамонов: Да. Поэтому Вы и удивительный ещё, что Вы спокойно и не боитесь. Я, очень трудно у меня с этим, актерское это. Я вам рассказывал уже, что когда после кино «Остров» стали на улице останавливать, всё это, и я с начала говорил: "Нет, нет, нет, это всё от Бога, это всё не я, это всё..." Вижу, люди расстраиваются. Люди расстраиваются, уходят расстроенными. Я думаю, что такое я делаю не так. Потом увидел замечательного митрополита Антония Сурожского, которому также льстивые очень всякие слова произносили. Он спокойно стоит и слушает.

Прот. Димитрий Смирнов: Да, когда это пройдет дело.

Пётр Мамонов: Понятно, что он об этом думает внутри. Вы знаете, я стал так пробовать. Я очень люблю учиться вообще. У Вас, у кого-нибудь, у прохожего, в троллейбусе, как кто выглядит. Люблю. Стал так пробовать. Вы знаете, люди всё скажут, слёзка прольётся, ручку пожмёт, уходит довольный. А мне что – постоять.

Прот. Димитрий Смирнов: Значит молчание – золото.

Пётр Мамонов: Постой, послушай. Ты же знаешь, кто ты-то такой. Сам-то знаешь. Вон в зеркало глянь. Но и главное, конечно, что когда Вы мне эту книжечку, где до и после смерти, там есть удивительная история. Пишет Искуль, как там всё было. Меня поразила такая вещь, когда он услышал от Господа: "Не готов", это было, как он пишет, "в каждом атоме воздуха". Я не мог до этих пор сформулировать. Для меня стал так Господь. Мы сейчас сидим, а он здесь стоит. Это в каждом. Это всегда. Поэтому эти все наши вопросы, это всё "Я хочу так. Я так хочу". Я не понимаю, как я буду без этого. Я так очень хочу. Мне так очень хорошо. Мне так крепко, плотно, сильно. Вы, Алексей Ильич Осипов, мои эти эмоционально-артистические по поводу Бога переживания формулируете в четкую совершенно понятную схему. То есть стратегия ясна предельно. Дело в тактике. У меня вчера были журналисты, они спрашивают: "А как же ум не нужен, а эти все сложности?" Я им ответил так: "Что понятно в трёх словах? Когда как, тогда Исаак Сирин, тогда отец Димитрий, тогда Алексей Ильич. Потому что как, это у каждого своё и каждый планета. Я детям не могу объяснить. Я себя позиционирую как человек верующий, христианин, а у меня дети так себе. Значит что? Значит я не горю. Значит от огня, значит пламени нет.

Прот. Димитрий Смирнов: Нет, а может быть у Вас вообще так в роду. Видите, если Вы в 47 лет обратились,...

Пётр Мамонов: Да, я еще в детском возрасте совсем нахожусь. Да.

Прот. Димитрий Смирнов: то дети, может быть тоже, они...

Пётр Мамонов: к 50.

Прот. Димитрий Смирнов: годам к 40. Нет, почему? Может быть и пораньше. Сейчас времечко так быстро идёт.

Пётр Мамонов: А когда Господь открылся... Ведь Он открывается Сам. Я – не я, Толстой – не Толстой. Надо было, время пришло.

Прот. Димитрий Смирнов: Интересно, тоже. Для меня тоже это важно. Как-то через Толстого не вы один. Александр Исаевич тоже к этому, как-то Толстой очень много в этом смысле на него повлиял.

Пётр Мамонов: Как интересно, я не знал. Так он мощно пишет про свою внутреннюю эту драку бесконечную, бесконечно себя ломал. Прямо с утра встал – и пошло.

Прот. Димитрий Смирнов: Потому что он как-то всё таки не успел что-ли дойти. А так все его переживания они такие понятные.

Пётр Мамонов: И одиночество. Конечно, если кто услышит, я рекомендую одиночество, я рекомендую побольше оставаться наедине с собой, без шумов. У нас лучше всего запоминается на всяких примерчиках. Приезжаешь в деревеньку, думаешь: так, сейчас...

Прот. Димитрий Смирнов: А еще помогает вечером, ночью смотреть на небо.

Пётр Мамонов: Так помогает. Я так живу. У меня прямо вот оно.

Прот. Димитрий Смирнов: Я помню, у меня в детстве, на меня очень вид неба повлиял.

Пётр Мамонов: Конечно. И смотрите: приезжаешь, думаешь, так, сейчас музычку, сейчас видео, сейчас это,– света нет. Думаешь, облом. Что делать? Лежишь, лампочку включил керосиновую, думаешь, как же вечер прожил хорошо, продуктивно. Вот я в "Острове" ложился в гробик – и ничего нет. И ничего. Даже Евангелия нет. Вот какую крамольную вещь скажу.

Прот. Димитрий Смирнов: Кстати, как ощущения-то?

Пётр Мамонов: 3 раза выскакивал.

Прот. Димитрий Смирнов: Да?

Пётр Мамонов: Реально. Строгая вещь. Как я пишу: "Четыре невысоких стеночки, сверху крышка. Всё. Никаких иллюзий, что сейчас мы чего-то помолимся..."

Прот. Димитрий Смирнов: Древние часто в келью... Жизнь поконкретнее становится.

Пётр Мамонов: Спали в гробах. Вот я был! Я же был в Киево-Печерской Лавре в первый раз. И в дальних пещерах меня...

Прот. Димитрий Смирнов: Так. Когда? Сейчас? Давеча, да?

Пётр Мамонов: Только что. Когда ездил к ребята в лес. Я Вам рассказывал.

Прот. Димитрий Смирнов: Да.

Пётр Мамонов: И это дальние пещеры, это вот такие потолочки, такие проходики, такой храмик. Там еще в пещерах люди замуровывали себя вообще. Такое окошечко, ему давали просфорочку и стаканчик водички в день. Просфорочку не взял – умер. Не хоронили даже. Не вытаскивали. Так он там... Это что? Сумасшедшие они? Больные? Нет. Это свет. Свет. Господь наш же... Это свет. Мы сплошь и рядом путаем, обязательно надо какое-то унылое это, что-то вниз, что-то свечечку аккуратненько, черненькое надеть, сам в черненьком всём, да. А для меня – это радость. Это каждый день. Я слушаю Джеймса Брауна, да? Он всю жизнь поёт: «I feel good.» Я слушаю монахов и Джеймса Брауна. Всё остальное у меня ушло. У него сплошное счастье, до 80 лет он как ребенок. Он выходит радовать людей. Вот Господь где! Он же говорил нам: "Восплещем руками".

Прот. Димитрий Смирнов: А я даже ничего о нем не знаю. Дайте послушать, в другой раз.

Пётр Мамонов: Да, обязательно. Потрясающе. И так пляшет удивительно. И замечательный и первый «soul brother number one». Он сам о себе говорит «духовный брат номер 1». Вот какой случай с ним. В 68 году, когда убили Мартина Лютера Кинга, чёрная американская публика стала жечь города. Прямо жечь. Детройт, спалили там всё, чёрные, знаете. Джеймс Браун тут же организовал в Бостоне концерт и вся чёрная шпана была в его зале и он спас город. Вот как. Вот какой может быть рок-н-ролл. А может быть, не будем имен, да?, все мы их знаем... Вот в чем дело. Ножом же можно и отрезать хлеб и убить человека. Для меня Господь – это постоянная радость присутствия Постоянная радость. Если я во грехе, я сразу вижу – я один, я один, я один, я мимо живу, я день живу просто мимо, просто мимо живу день. Я не понимаю, как я жил раньше. Это был кто-то другой. Я не понимаю.

Прот. Димитрий Смирнов: Вообще-то ты и есть кто-то другой, потому что совершенно, во-первых, новые качества появляются. При том же антураже, опыт какой-то остается, он всё равно тускнеет.

Пётр Мамонов: Да, шкурка та же. Да, тускнеет. Мотивация – непонятна, вообще. Нет, давайте, просто вместе со зрителями и слушателями поставим себе, как Вы говорите, простой вопрос: "Зачем я живу?" Давайте просто, давайте ляжем вечером и спросим себя: "Я сегодня день прожил, кому-нибудь от этого было хорошо?" Вот, что "вставляет" в Ваших речах. Это "вставляет", как сейчас говорят, по-настоящему, глубоко и сильно.

Прот. Димитрий Смирнов: Я просто не сразу понял термин. Я еще, так сказать..., да.

Пётр Мамонов: Ясно.

Прот. Димитрий Смирнов: Ведь, привыкают.

Пётр Мамонов: Вы понимаете, и думаешь: я и помолился сегодня и Исаака Сирина почитал, и Слово Божие почитал, и был один, и уже эта дымка пошла, я уже поплыл, я уже всё... Так. Лег вечером. Алё. Кому-нибудь сегодня было хорошо? Это, кстати, для меня тонкий вопрос. Если я люблю молиться, если я люблю читать Писание, если я люблю читать Исаака Сирина, если я люблю быть один, если я люблю это, это, это, не есть ли это... а что я делаю ради Христа? Я всё это люблю, это мне всё по "кайфу", как сейчас говорят, ну и что? Ценно ли это?

Прот. Димитрий Смирнов: Ценно. Во-первых, для Бога, тоже, радостно, что человек и Его, Бога, услышал. Потому что ведь Его цель как нашего Отца, чтоб мы, детки, были счастливые. Если человек счастлив – Ему это в радость. А уже что-то другое, как преподобный Серафим, он сначала был в затворе, а потом Господь его вызвал – ты давай, теперь людей принимай. Это бывает же дни такие, такие, такие. Поэтому если человеку хорошо с Богом, по крайней мере в это время человек не безобразничает и уже из 6 с половиной миллиардов на одного меньше.

Пётр Мамонов: Да, на одного меньше.

Прот. Димитрий Смирнов: Он уже это время провел с Богом. Это тоже... Вот Вы говорите: "Кому от этого хорошо?" – Богу.

Пётр Мамонов: Богу. Что есть самое главное.

Прот. Димитрий Смирнов: Богу хорошо. Потому что любовь вещь, такая, взаимная.

Пётр Мамонов: А как, еще, Богу хорошо, мне очень нравится мысль, не помню уже, у Вас услышал или у Алексея Ильича, что... или сам, может быть... Когда он сделал – это сделал, это сделал, это сделал. Думает: "О, как хорошо, как круто! Но надо, чтобы кто-нибудь порадовался тоже". Одна из целей создания человека – сорадование сделанному.

Прот. Димитрий Смирнов: Конечно. По-моему, тот же Исаак сказал, что: "Молящийся перед Богом человек – это уже Церковь". Поэтому, на счёт того, кому от этого хорошо? Бог в нас тоже нуждается. Любовь, она не может быть невзаимна. Представляете, Ему на всё наше, что мы тут... смотреть тяжело. И поэтому, если хоть кто-то, какой-то там монашек открывает свой молитвенник, Он тоже... Конечно, Бог совершенный, у Него нет таких чувств. Мы ему часто, по-человеческой немощи, приписываем какие-то наши отношения. Но всё-таки мы по образу Его созданы, поэтому много из того, что мы сами чувствуем – это всё иначе в Нём, но что-то подобное есть. Поэтому я, например, чётко ощущаю радость Божественную по поводу того, что кто-то себя прилично ведёт.

Пётр Мамонов: Да, хотя бы. К концу жизни стать бы приличным человеком, как, опять же, цитирую. Записал. Спасение. К концу жизни стать бы нормальным человеком. Всё.

Прот. Димитрий Смирнов: Отлично.

Пётр Мамонов: Задач других нет. Стать бы добрым просто. Вчера журналисты приехали, а я... "Николай Угодник", – это, это я говорю,– а как ты думаешь, кто был такой, Николай Угодник?" Она: "Великий святой". Это, это... я говорю: "Просто был очень добрый человек, в первую очередь – добрый, который всем... бросал всё, шёл и делал"... Как Вы говорили, были, раньше в нашу молодость люди безотказные, которые бросали всё и делали. Вот как. А святые? Это же норма вообще. Как апостол Павел пишет: "Вы свои Богу и сограждане святым". Это норма вообще жизни. Куда мы, вообще...

Прот. Димитрий Смирнов: Но с другой стороны, в то время, когда апостол это сказал, их было вообще несколько десятков человек, которые могли это тоже понять.

Пётр Мамонов: Я просто хочу сказать о том, что может быть.

Прот. Димитрий Смирнов: Может, да.

Пётр Мамонов: О векторе. О том, что это такое. Что это никакого (как братья наркоманы поймут меня) это сладость без потолка. Потолка нет. Можно бесконечно идти вперёд. Бесконечно идти вперёд. Я вижу, каждый день я вижу, вчера всё не так опять, опять заново. К своему батюшке я говорю: "Батюшка, отец Владимир,– а я же... это всё, у меня Исаак Сирин... я прибегаю,– Батюшка, опять, как будто ничего не делал". Он говорит: "Правильно, наше дело идти". Я так чуть-чуть потухну. Потом опять.

Прот. Димитрий Смирнов: Потом, каждый день тоже какой-то дает опыт.

Пётр Мамонов: Каждый день как-то заново, каждый день кажется... Потом эта мысль замечательная, что свою жизнь можно созидать самому. Отношения с друзьями. Дома. Стулья. Чтоб чисто. Чтобы это. Можно созидать каждый день, каждую минуту, каждый миг. Созидать общение. Как... Послушай. Я сейчас сижу, говорю. Обожди, сделай паузу, послушай. Что это? Созидание. А почему? Потому что какой-то шорох здесь есть любви, уступить. А Любовь что? Господь. Вот как интересно. Становится очень интересно жить. Можно каждую минуту делать. Ведь написать стихотворение или что-то, или доброе слово сказать – это так... это кайф. Это личный кайф просто. Едешь и просто думаешь: "Что это так отлично?" Да ты вон ему сказал, как ты... А ведь это просто очень. Любого. Он такой и это, и это. "Как ты сегодня выглядишь хорошо!" Смотришь, он зашевелился. А может быть завтра? И посмотрит в зеркало и скажет: "Что-то я это..." Вот как интересно. А уж женщине – да? – это вообще.

Прот. Димитрий Смирнов: Да?

Пётр Мамонов: "Как Вы умудряетесь так сегодня", – и говорить, что Вам [нужно]... в магазине. Выгодная вещь. Сразу говорит: "Вот это не берите, это протухшее".

Прот. Димитрий Смирнов: (смеется) В общем – да, в наше время очень актуально.

Пётр Мамонов: Я говорю,– "Как Вы умудряетесь в 60, Вы приблизительно моих лет и так..." Сразу: "Это,– говорит,– Пётр Николаевич, не берите, это не очень".

Прот. Димитрий Смирнов: И выглядите хорошо из-за этого.

Пётр Мамонов: Выгодная очень вещь, христианская наша вера, чрезвычайно выгодная вещь. Это всё время себе.

Прот. Димитрий Смирнов: Точно.

Пётр Мамонов: Это надо понять. Это прагматически, это всё время, как старец Паисий Афонский говорил: "На сберкнижку". Если делаешь в тайне, никто не знает куда. В Сбербанк.

Прот. Димитрий Смирнов: У Бога всё сбережётся.

Пётр Мамонов: И там проценты такие, что нам и не снилось. Во сто крат. А кайфануть, туда-сюда, послушать, девочка... И тоска. И тоска. Опять надо еще. И тоска. Я помню эту тоску. Эту тоску. И всё сваливаешь на то, что жизнь такая, "совок", Чертаново – да ничего подобного. Без Бога – тоска, тоска, браток. Вот и всё.

Прот. Димитрий Смирнов: И вот и всё.

Пётр Мамонов: И в щенячий угол упрёшься и никуда и придётся, как опять же цитирую Вас, замечательный пример: "Отец сына и в угол поставит, и выпорет, и всё равно заставит сделать". Не лучше ли сразу. Так и Отец наш Небесный. Не волнуйся, браток. Такие горя пошлёт, что сделаешь. Бросишь. Соскочишь. Ведь ужас, что делается. Ведь и наркотики, и водка, и молодые люди, и дома ужас – и он вышел... и всё и сразу и что ему?... 15-летнему... он идёт. Я знаю с 14, с 13 лет колются ребята уже. Почему? Да потому что никто не объяснил. Таких бы отцу Дмитрию, может легче было бы, я образно говорю. Ведь горя-то много. Горе-то кругом. И что? И вот он вышел и всё это заклеено, не понятно, как жить. А эта реклама, честнейшая была? "Не умеешь работать руками – работай ногами, схватил миллион и беги. Бритва риксо". Пару лет назад. Хоть по-честному.

Прот. Димитрий Смирнов: Духовно.

Пётр Мамонов: Духовно, очень. Египет круглый год. Да.

Прот. Димитрий Смирнов: А Египет тоже, видите как? Не круглый год оказался. А бывают такие проблемки.

Пётр Мамонов: И говорит: "Ну как?" Я говорю: "Что?" "Ну,– говорит,– как?" Я говорю: "Что?" "Как?" - говорит. Я говорю: "Что как?" "В Японии, как?" Я говорю: "Что как?" "Как ты относишься?" Я говорю: "Ты знаешь – никак". Он говорит: "Да разве так можно? Столько людей погибло". Интересная вещь тоже. И сидят и часа три, как мне жалко, этого жалко, а рядом вон он погибает, лежит. "Хэлп" кричит. А это ладно, потом, а в Японии... Вы понимаете, что делается-то? Вроде бы надо людям сострадать, да? И жалеть и всё. А лучше рядом посмотреть, что у тебя, может у тебя сын, ты с ним не разговаривал 10 лет нормально. И он одинокий такой, что у него волосы дыбом встают, а ты ходишь рядом умный такой. Сядь с ним потолкуй. Пивка возьмите. Как у меня в Суздале один батюшка, мы, когда снимали царя: "Пётр Николаевич, заходите". Я говорю: "А что делать будем?" " Пивка попьём". Отец Леонид. "Пивка,– говорит,– попьём". И что плохого? И сядем, и пивка попьём, и поговорим. Так и отец с сыном, если он взрослый, можно и пивка. Не по семь литров, конечно. Потолкуй ты с ним. Ты же опытный. Может что он услышит. Да и вообще, дружить же надо. Хотя Исаак мой пишет не надо.

Прот. Димитрий Смирнов: Но и навык нужен.

Пётр Мамонов: "С юными,– говорит, не дружи". Всё – грань. Я опять к вере. Никаких рецептов. И вроде с сыном надо дружить, а с другой стороны, что это Исаак Сирин пишет? О чём говорит? "Не дружи с юными". Понятно о чём.

Прот. Димитрий Смирнов: Это про монашеские такие уклады.

Пётр Мамонов: И вообще. А я это шире как-то беру... понимаю. Нечего особо с ними... Всё по лезвию. Вся жизнь становится: и туда нельзя, и в эту сторону нельзя. Эту синусоиду... я только о себе... хотя бы так. Я уже про этот центр не говорю. Хотя бы так. Прижать. Восторги прочь и горе тоже, поосторожней и построже.

Прот. Димитрий Смирнов: Отлично, по-моему. А?

Пётр Мамонов: Правильно? Тем-то много. Отец уставший. Я хочу к молодым ребятам: я вот – он, он... Я – проб'егал мимо. Жалею. Может кто... Я говорю: "Как ты бросил?" Девять лет человек "торчал". Говорит: "В храм зашел, как слёзы хлынули, как пробило – и всё". С героина соскочить! Это невероятная вещь. Господь может всё.

Прот. Димитрий Смирнов: Да.

Пётр Мамонов: Только скажи: "Господи, помоги. Отец, дай. Не могу ничего". Эту немощь собственную открыть – увидишь что будет. Сейчас кто-нибудь с похмелья сидит, стакан налил – десять минут не пей. Расскажешь, выпил или нет. Из десяти пять раз не выпьешь, если подумаешь: "А завтра?" Я сам пробовал так, когда был зависимым от этого дела. Наливаешь, всё в холодильнике есть. Так, стоп, подумаю: "Что будет?" Вы знаете, из десяти три раза удавалось откладывать. Второй вопрос очень важный, зачем я это делаю? Каждый раз. Зачем я приехал, встретился с Вами. Я знаю зачем. Не буду говорить.

Прот. Димитрий Смирнов: Не надо.

Пётр Мамонов: Зачем я это делаю? Зачем я живу? Зачем? Зачем? Зачем? Тогда увидишь – жизнь сложится. Жизнь сложится по-настоящему. Зачем я женюсь на ней? Посмотри какая у неё мать. Она будет такая же, как мама, точно. Зачем я женюсь? Чтобы одним остаться скорее? Ведь цель-то, по молодости, помню – скорее бы родители ушли и остаться одним – для этого: "Давай женимся, а? Чтобы одни". И начинается потом. Вот как интересно. Зачем? Зачем? А если с Богом, не знаешь: "Господи, зачем? Господи, как быть?" Я уже рассказывал Вам, у меня... Творец Вселенной... я говорю замучился, медиатор упал. "На",– говорит. Обыскал всю комнату, реально. Каждый угол, я такой дотошнейший. Вон, сын знает. Обыскал каждый угол, реально обыскал. Нет медиатора! Говорю: "Господи, помоги". Тут же. Это что? Это я выдумал? Это что я так? Вот что делается. И крупные вещи: жизнь, смерть, скоро умирать. И как? И неужели... Этот, Который... не было, говорит, ни вида и ни величия, ножками, босиком, по этим камням... и Он нам не нужен? Я смотрю, Христос не нужен. И мне сплошь и рядом тоже. Так я как-то... Этот не нужен? Как это так? Это какое-то страшное дело. И я гляжу, и она 40 лет ходит или я грешный тоже самое. Когда такие мысли, то как-то сразу: раз, раз. Ух! Не буду, не буду, не надо. Так. А я... езжай к пяти... поехали. Хотелось бы. И хочу напоследок, не могу прямо закончить, остановиться, поделиться – какие-то у меня очень оптимистические настроения по поводу будущего нашей страны. Я не знаю, ни на чем не основанные. Столько встречается хороших людей, когда вера пришла, как-то видение изменилось, глаз изменился. Наверное их еще больше было, а я не видел.

Прот. Димитрий Смирнов: Нет, глаз меняется, да. Это верно.

Пётр Мамонов: Это как в троллейбусе пьяный хам один едет, а остальные сорок-то тихо едут. На них всё стоит. Они в 7 утра встали, пошли на работу, в 4 пришли, заготовили, постирали, холодец поставили, спать и так 40 лет. Вот моя Москва какая. Вот, где мы выросли, правда? Вот мы для кого, если можно мы сказать. Я о себе говорю. Вот я для кого с этой гитарой выхожу. Я знаю четко для кого я. Ну и что? И Господь. Правда же? Какую интересную вещь кто-то сказал, что он не верующий и не крещеный, но он живёт по любви, а Церковь – это живущие по любви, сообщество, интересно. То есть он тоже Церкви принадлежит, если он фронт прошел, в плену был, тихо работал, скромный, детей воспитал, что – мимо? Да нет, конечно. Правда?

Прот. Димитрий Смирнов: Правда.

Пётр Мамонов: У меня папа был, он мне сказал перед самой смертью: "Как завидую верующим людям!" Так и не открылся Господь. Ну и что? А прожил прекрасную честную жизнь и фронтовую и всякую. Правда? Я спокоен как-то, что с ним сейчас, да? Я Вас утомил.

Прот. Димитрий Смирнов: Да нет. Слава Богу.

Пётр Мамонов: Такие мысли, какие-то. Мысли серьёзные и можно, мне кажется, смеяться, веселиться, и мы с отцом Дмитрием встречаемся и часто шутим, и я это в дом, потом приношу, жене рассказываю, детям рассказываю, мы все радуемся и вместе с тем можно и нужно очень серьёзно относиться к этой штуке, которая есть жизнь. И одно другому не мешает. Правда?

Прот. Димитрий Смирнов: Правда.

Пётр Мамонов: Оу, йе! Спасибо.

Категория: ПРАВОСЛАВНЫЕ СТАТЬИ | Добавил: jnp49 (17.01.2012)
Просмотров: 1330 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Block title
ПРАВОСЛАВНЫЕ СТАТЬИ [19]
В этом разделе будут размещаться статьи на православную тематику.
ДУХОВНОЕ НАСЛЕДИЕ [20]
проповеди протоиерея Василия ЕРМАКОВА
ХРИСТИАНСКИЕ ПРИТЧИ [19]
ОДЕССА [42]
всё о моём родном городе
Поиск

Анимации и Картинки
© ПСАЛТИРЬ ПОСЛУШАТЬ 20 КАФИЗМтелевизионный канал и круглосуточное радио